Память моя преподнесла сюрприз, сообщив, что тролли боятся огня
и кислоты, которые крайне негативно сказываются на их
регенеративных способностях, превращая почти неуязвимых гигантов в
почти обычных полуразумных животных. От подобранного с пола копья
толку в противостоянии с подобным чудищем не было. Ну, если не
считать возможности зарезаться, дабы жрал он не еще дергающееся
тело, а меланхоличную к своей дальнейшей судьбе мертвечину. Однако,
на столе где я пришел в себя, помимо прочего добра стояла крупная
спиртовка, содержащая в себе явно не менее полулитра огнеопасной
жидкости. Оглядев взглядом явно разложенные в некоем строгом
порядке инструменты, удалось без труда обнаружить и спички, лежащие
бок о бок с наждаком или теркой, правда, какие-то больно уж
крупные, в палец толщиной. И пламя на толстой головке вспыхнуло
почему-то синее. К счастью, поджечь пропитавшуюся спиртом веревку
оно смогло без проблем, если не считать за таковые крайне вонючий
дым, вызывающий просто дикое желание расчихаться.
–Полагаю, примерно оттуда же, откуда и мы. Был притащен в одну
из лабораторий, чтобы стать основной для нежити. – Предположил
четвертый член необычной группы, с болезненной гримасой потирая
царапину между изодранными штанами из мешковины и висящим на ремнях
синим панцирем какой-то твари, очевидно исполняющим роль кирасы.
Одной рукой он сжимал рукоять то ли боевого серпа, то ли все-таки
очень сильно выгнутой сабли, а вторая была замотана какими-то
тряпками, окровавлена и прижата к груди. – Меня больше интересует,
что делать-то будем, а?! Единственный путь к лестнице вниз ведет
мимо тварей, костерка надолго не хватит и чую я, зверюга на
ящерицах не успокоится. Проклятье, запереться и переждать, пока
этот комок шерсти уйдет, и то не получится! Дверей не из рисовой
бумаги и пары реек у чертовых риамцев меньше, чем девственниц в
борделе!
Оставшиеся в живых ящеры пустились наутек, бросив свои попытки
убить или хотя бы серьезно ранить чудовище, расшвыривающее их как
беспомощных котят. Монстр двинулся следом и двигался он со
скоростью, которую сложновато было ожидать от существа столь
огромных габаритов. Вот он заслоняет мохнатым боком половину отнюдь
не маленького дверного проема, а вот его уже и след простыл, и
только оседают на каменный пол капли, взметнувшиеся из
расплескавшейся в стороны лужи крови. И не следовало слишком сильно
прислушаться, чтобы понять – далеко он не ушел. Хруст
пережевываемых костей, отчаянное верещание умирающих нелюдей и
влажные шлепки сокрушительных ударов раздавались от силы в паре
десятков метров от нашего убежища.