Еще недавно обнаруженные мною дамы были довольно красивы, что не
особо скрывала даже покрывающая их до пояса грязь, но потом кто-то
перегрыз им горло. И учитывая, что риамцев мои почившие спутники
упорно норовили поименовать упырями, а ни одна из покойниц не
обладала ни белыми волосами, ни красными глазами, о судьбе бедняжек
долго гадать не приходилось. Какой-то альбинос, а может и
несколько, либо решил поиграть в вампира, либо на самом деле был
им. И скорее всего, закусил он кем-то, кого трогать просто так не
следовало, раз улики оказались под шумок бушующей рядом битвы
сплавлены куда поглубже. Причем никаких аккуратных и не особенно
опасных дырочек сия личность после себя не оставляла. Только
разорванное в клочья мясо, бывшее примерно столь же эстетичным, как
полупережеванный бифштекс.
–Покойтесь с миром, красавицы, ну очень вас прошу, – поскольку
облаченные в обрывки нижнего белья тела не двигались, то ничто не
мешало как следует прицелиться в ближайшее из них. Пожалуй, я бы
мог попытаться просто уйти, но это было крайне неразумным выбором.
Если мертвые девушки действительно стали какими-то тварями, то
оставлять их за спиной крайне неразумно, ибо они почти наверняка
пойдут следом за попавшимся на глаза человечишкой, чтобы дождаться
удобного момента и сожрать притягательную, но хорошо вооруженную, а
потому опасную добычу. Плюс не стоит забывать о том, что их
уничтожение способно дать лишние шансы на выживание, принеся новый
уровень или хотя бы продвинув в нужном направлении. – Пусть я
окажусь просто перенервничавшим параноиком, а вас просто окатило
волной грязи, когда все подземелье тряслось...
На сей раз, благодаря практически идеальным условиям для
прицеливания, я первым выстрелом из арбалета не промазал, и крупная
фигуристая брюнетка в незначительных обрывках заляпанной ночной
рубашки рухнула в слой лишайника с пробитым черепом. К сожалению
товарки покойницы: весьма молоденькая низкорослая блондинка с почти
отсутствующими сиськами в некогда белых чулках и щеголяющая
татуировками разнообразных цветов по всему телу взлохмаченная
рыженькая молодка, которой могло оказаться как двадцать, так и
тридцать пять, отреагировали на потерю подруги очень негативно.
Вскочили со своего прежнего места и довольно резво понеслись ко мне
на четвереньках, скаля в чересчур широко распахнувшихся ротиках
отнюдь не человеческие клыки.