Доктор обозвал мои приступы приступами паники и назначил
маленькие коричневые таблетки, которые пахли травой и ничуть не
помогали. Чтобы прекратить приступ, мне требовалось закрыть глаза и
успокоиться. Но сказать легче, чем сделать. Приступы случались в
моменты эмоциональных взрывов. Часто ли у меня получалось быстро
успокоиться? Никогда.
Ждать, когда одноклассники и старшаки почувствуют превосходство,
пришлось недолго. Первое время они делали вид, что сочувствуют.
Хлопали по плечу и подбадривали, но мало-помалу защитная аура
«неудачника» сошла на нет. Интернат - не то место, где жалеют
слабых. Не прошло и месяца, как я услышал дерзость от тех, кто
раньше меня боялся, и отстранённость в словах бывших друзей. Тучи
сгущались, и я не видел просвета, потому как была ещё одна
проблема…
Энергия раскладывалась на много подвидов, но, если не вдаваться
в детали, то выделить можно два основных - энергия воздействия и
энергия сохранения. В народе её называли просто - красная и
зелёная. Многие родители хотели иметь детей с определенной
энергией. Быть уверенными, что их чадо продолжит семейное дело или
закроет бреши. Будущие семьи присматривались к детям заранее,
дожидались ритуала высвобождения и только после этого делали свой
выбор в пользу того или иного ребёнка. Я, как и все, ждал
двенадцати лет и намеревался уйти в семью. Но клеймо бракованного
наглухо закрыло двери в счастливый мир.
И что же делать дальше? Обычно парни, которых до шестнадцати лет
не забирали в семьи, убегали. Некоторым удавалось найти работу или
прибиться к мелкой шайке. Этот вариант я тоже не рассматривал.
Зачем кому-то делиться со мной едой и кровом, если даже с возрастом
я не отплачу делом? В конечном счете мне ничего не оставалось,
кроме как расти, ждать наступления совершеннолетия и бояться
будущего…
Итак, в двенадцать лет мои сверстники получили способности, а я
- нет. Из этого можно было сделать вывод, что в скором времени я
стану новым Окурком. На Антона злились из-за позднего дня рождения,
меня же презирали из-за отсутствия силы. Характер негатива неважен,
итог один - рано или поздно кто-то захочет ударить меня в лицо.
Почему? Потому что может.
Раньше меня называли Данил, Даня, ну или по фамилии - Огинский.
Теперь же в коридорах всё чаще звучало Бракованный. Пока я слышал
это только за спиной, но то было вопросом времени.