— Кажется, я понимаю, почему дедушка так поступил, — сказала
Ирен.
— Д-дедушка?! — икнул я.
— Дедушка! Ха-ха-ха! — разразился
хохотом бог. — И какова твоя догадка,
дитя?
— У вас очень доброе сердце. Вот и вся причина, — улыбнулась
Муза.
Хтон улыбнулся, и все исчезло.
Вновь меня уносило ярким светом в неведомые дали. Интерфейс
пропал. Опять. В пустоте пронеслось эхо:
— Юноша, ты первый, заявивший, что я — не зло. Твоя
возлюбленная первая, кто заявила, что у меня доброе сердце. Оба вы
правы лишь отчасти. Смерть не имеет никакого отношения ни к добру,
ни ко злу. Обстоятельства смерти — другое дело. Однако и падший на
поле брани, и мирно уснувший старик будут винить в своей судьбе
именно меня. Но не я держу клинок, не я сжимаю старое
сердце.
— Не вы склоняете людей к добру и злу.
Я не видел лица Хтона, но был уверен: он улыбался.
— Неужто, юноша, читаешь мои мысли? Верно! Будь
такими помыслы всех душ, являющихся в мои владения, радости моей не
было бы конца и края. Каждое мгновение своей жизни я созидаю целые
миры, судя люд по их жизням. Каждый мир меняется и дышит, как любое
другое живое существо. Именно, юноша! Мои миры живые, как бы
странно это не звучало.
— Это не звучит странно.
— Чрезмерно лебезить нет нужды,
юноша.
— Я прошел через четыре сотканных вами мира, видя, как души сами
заперли себя. Я уверен: в том не было вашего намерения. Ведь трое
из них вовсе не были грешниками. Но… ваши миры услышали зов
потерянных душ и перестроились под их желания. И в этом тоже нет
вашей вины.
Старец не ответил. Я продолжал то ли падать, то ли взлетать в
белой пустоте.
— Ты не такой, как тот
чернокнижник.
Я прислушался, боясь упустить хоть слово.
— Я встречал того, кого ты знаешь под именем
Фредерик Берроуз. Удивительно… Он не шелохнулся, увидав меня во
всем могуществе. Но еще удивительнее другое.
— Что? — я не скрывал нетерпения в своем голосе.
— Стоило мне встретиться с ним
взглядами… — Хтон сделал
паузу. — Меня поразило доселе неведанное чувство —
страх. Никогда прежде даже могущественнейшие из духов, богов и
смертных не пугали меня. Ничто никогда не волновало меня, кроме
кропотливого труда и справедливости. Но чернокнижник все
изменил.
Старец вновь замолк. Я не торопил его с ответом. Был уверен, он
еще не закончил свою мысль.
— Твоя душа все еще благородна и полна добра. Ты без
раздумий избрал свою возлюбленную, стоя перед выбором: она… или
награда от Левиафана, достойная самых могучих из героев. Ты без
раздумий избрал соратников, не желая и думать об их возможной
потере. И нет для тебя среди них ни слуг, ни оружия. Одни лишь
друзья. Оставайся таким и впредь, юноша. И пусть тьма не коснется
твоего сердца.