В убогой комнатёнке, кроме двух топчанов с набитыми соломой
матрасами, небольшим столиком и двумя табуретками, под одним из
топчанов стоял и скромных размеров не запирающийся сундук, в
котором они с сестрой держали свои скудные вещи.
Открыв этот сундук, он на ощупь извлёк оттуда пол-бутылки
дешёвого вина, оставленного Нелле очередным её клиентом ещё на
прошлой неделе, и быстро выскочил из каморки.
- Ты чего тут носишься, как угорелый? - сварливо спросил его
Рудий, пожилой раб, выполняющий у Туя обязанности мусорщика,
золотаря и дворника, чья конура, а иначе его комнатку и не назовёшь
- в ней едва хватало места для топчана, располагалась рядом с
ними.
- Сестра, - всхлипнул Гнеш и больше ничего объяснять не стал.
Рудий бы помог, если бы мог, но хозяин не разрешал ему без спроса
покидать территорию таверны.
- Подожди..., - что-то хотел ещё сказать раб, но мальчишка
только отмахнулся, быстро выбежав на задний двор таверны, едва не
сбив на ходу Неллину подружку, нацеловавшуюся с Сатором. Оттуда он
выскочил на улицу за угол забора к лежавшей в полном беспамятстве
сестре.
Гнеш не сделал по улице и десятка шагов, как остановился в
удивлении и испуге, увидев, как белевшее в ночи тело сестры, вдруг
засветилось появившейся вокруг неё светло-зелёной прозрачной
оболочкой, по которой словно волны Алернийского океана, на чьём
берегу располагался их большой портовый город Вьеж, пробежали синие
и голубые полосы.
Но это продолжалось буквально мгновение и тут же
прекратилось.
Гнеш вышел из оцепенения и подбежал к сестре.
- Нелла..., - только и успел сказать он, как та цепко ухватила
его за руку и встала, а, вернее, как-то вдруг мгновенно оказалась
на ногах.
Мальчишка даже не успел увидеть этот момент - так быстро всё
произошло. Вот сестра лежит в луже грязи - и вот она уже стоит.
- Гнеш? - как-то неуверенно спросила Нелла, - Да,
действительно...А вонь-то какая ужасная...мальчик, как же ты ужасно
воняешь...ох, тут и всё так пропахло....как странно я
говорю...неужели и вправду? - она вдруг негромко засмеялась, подняв
голову к вновь показавшейся в просвете туч луне, и этот смех был
похож на смех сумасшедшей старухи Идерсии, живущей возле старого
базара, - А ведь мечтала, идиотка..., - она опустила голову и
начала говорить и вовсе уж непонятное, словно, на языке
каких-нибудь заморских моряков.