Я тоже походил по рынку. Фрукты, мясо, сыр, зелень, вино,
знаменитый ткемалевый соус. Всё очень вкусно. Пока ходил, чего
только не попробовал. Кое-что подкупил. Жаль, от дегустации вина
приходилось постоянно отказываться, я же за рулём. А вот моим
пассажиркам это не мешало. Надегустировались. Ишь, какие все
румяные с рынка вышли.
В общем, обратный рейс у меня вышел всего один. Женщины
загрузили в машину свои сумки с корзинками, и отправили меня в
пансионат, а сами решили прогуляться. Весёлые все такие. Того и
гляди песни петь начнут.
Как-то само собой вышло, что к обеду все про наш утренний выезд
уже знали, и у меня появилась целая куча знакомых. По крайней мере
за обедом, пока я ковырялся в слипшихся макаронах и "мышатах", как
отдыхающие называли то ли котлетки, то ли биточки, со мной многие
успели поздороваться.
Мда-а... Когда главреж мне сказал, что с голоду в пансионате не
умрёшь, то даже не знаю, что он имел ввиду. Как по мне, так есть
то, что в тарелке, как минимум опасно для здоровья. Макароны даже
не солёные, слипшиеся, и очень похоже на то, что недоваренные. А уж
эти котлетки... Не, точно "мышата". Склизкие, с сомнительным
запахом, а на вкус напоминают что угодно, но только не мясо.
Суровые общепитовские реалии элитного пансионата меня просто
повергли в шок. Я не ожидал особых изысков, но хотя бы на уровень
средненького ресторана всё-таки рассчитывал. А тут кормят даже
хуже, чем в обычной столовой. И судя по словам Мирры, макароны в
меню я буду видеть до самого конца отпуска. Ну уж нет! На такое
издевательство над организмом я решительно не согласен!
Весь из себя разгневанный, я обернулся, чтобы найти таких же
борцов за нормальную еду. И офигел. Все вокруг ели. Пусть их лица
не были радостными, но в тарелках они ковырялись достаточно
сноровисто.
* * *
Муж Мирры оказался не только кинорежиссером, но ещё весьма
известным исполнителем и импровизатором на семиструнной гитаре. От
Мирры я уже знал, что он даже Высоцкому не раз аккомпанировал на
записях его песен. И между делом она же и заметила, что Володя
может сюда, в Пицунду заглянуть, если вовремя съёмки в Одессе
закончит.
И тут я встал перед выбором.
Высоцкий.
Человек - легенда. В моём времени о нём знали больше, чем о
каких-то там Брежневых, Сусловых и Черненко. Сейчас он сжигает
себя, и наверное уже подсел на наркотики. В принципе, я его могу
вылечить. Но здесь возникает чисто этический вопрос – а имею ли я
на это право? Артист выбрал свой путь. Он словно свеча, горящая с
двух концов, чтобы ярче светила. Живёт, как поёт, с надрывом и
вовсю ширь. И это состояние выплёскивается из него в песнях. А не
случится ли так, что лиши его этого душевного раздрая и
дискомфорта, и дальнейшая жизнь у человека по-иному сложится.
Вместо того Владимира Семёновича, которого знают и уважают в моём
времени, вдруг да выйдет какой-нибудь выхолощенный Мулерман. И что?
Получится так, что вроде бы я задумал доброе дело, но результатом
его станет творческая смерть поэта и певца. И ещё неизвестно,
добавится ли при этом в официальных списках Кремля ещё один
"придворный" исполнитель песен.