1 октября 1940 года я должен был надеть не серо-полевой мундир Вермахта, а коричневую форму трудовой службы. Первый лагерь трудовой повинности находился на опушке леса поблизости от деревушки Вурцельхофен под Регенсбургом, по тем условиям довольно далеко от дома. Здесь началась первая муштра.
Фюреры трудовой службы, определявшие мою жизнь в течение следующих двух месяцев, были пошлыми, иногда глупыми, не испорченными культурой людьми, вели себя примитивно и мелко. На вопрос фельдмайстера (лейтенанта): «Профессия?» я ответил: «Абитуриент». На что он заметил: «Никакой».
Под властью фюрера трудовой повинности: проверка сапог и униформы. Проверка, все ли гвозди в подметке на месте. Рабочие с лопатой носили в ранце и сухарной сумке все свое имущество.
Такое представление, что абитуриент – не профессия, хотя и было, по существу, верным, но не могло быть простым утверждением. Оно скорее отражало его предрассудки против социального слоя. Тому, кто позднее может стать немного «лучше», следовало не сильно, но вполне определенно показать, кто сейчас является настоящим господином. При этом фюреры трудовой службы были начальниками в не имеющей значения, более чем второсортной нацистской организации, которая Вермахтом вообще полностью не воспринималась. Позднее, во время рекрутского обучения в Вермахте, я нередко встречал такую реакцию на «профессию абитуриент». Но там уже не удовлетворялись упомянутым утверждением «никакая», а намекали абитуриенту приказом: «Ложись!», что сам он – «ничто». Все это было частью системы, постоянно унижавшей морально и воспитывавшей из нас безвольных солдат.
После начальной подготовки, заключавшейся в почти армейской строевой муштре, при которой вместо винтовки использовалась лопата, мы приступили к настоящей трудовой деятельности. Мы должны были работать в лесном хозяйстве князя Турн-унд-Таксиса. Работа включала валку деревьев, обрубку сучьев, распилку бревен, очистку их от коры и погрузку. Мы быстро поняли, что чистить стволы от коры и обрубать сучья гораздо легче, чем валить деревья. Каждое утро для нашего отряда кучей выкладывались инструменты. По команде мы бежали к ней и выбирали инструмент. Тот инструмент, который удавалось выхватить, и определял характер труда и весь рабочий день.
В группу вместе со мной попал мой друг из Фрайбурга. Каждое утро мы бежали к куче инструментов, чтобы выхватить из нее инструмент для более легкой работы не только для себя, но и для друга. Благодаря такому быстрому выбору в начале дня нам удавалось работать почти всегда вместе и выполнять работу полегче, которая была все же достаточно тяжелой для семнадцатилетних мальчишек. После шести недель трудовой повинности на лесоповале отряд перевели в окрестности Кама, где мы строили бараки для служащих-женщин. Там я получил повестку в Вермахт.