– Ох… конечно, если вы считаете это необходимым. – Я вешаю трубку и впервые плачу. Внезапно меня осеняет, что это может быть началом длительных отношений с доктором К., только вовсе не тех, на которые я надеялась. Прежде чем вернуться к столу, я вытираю слезы. “Врачу просто нравится быть рядом со мной”, – шучу я с родителями, которые смеются довольно сухо. Остаток ужина проходит в напряженном молчании.
* * *
Доктор К. времени зря не теряет. Дальше вместо того, чтобы пялиться на гобелены на стенах моей спальни или на сувениры из путешествий, которыми она забита, я пялюсь на стерильные больничные стены.
Я неделю лежу в своей белой палате, в белой постели, в белой ночной рубашке, окруженная одним только белым, белым, белым. Куда бы я ни посмотрела – везде белая униформа медсестер, белые марлевые повязки и белые лампы, светящие вниз и придающие каждому меловую бледность. Даже доктора и сестры выглядят больными. У меня трубка в носу, спавшееся из-за эндоскопии легкое, а над головой болтается респиратор. Происходит много всякого, и ничего хорошего в этом нет; кажется, мне уже ничто не поможет. Единственная радость в том, что я наконец-то начала запойно читать. Ну, знаете, те самые книги, которые вы клянетесь прочесть, но что-то все времени не находите. Доктор К., которому я отвела главную роль в своих фантазиях, каждый день приходит проверить, как мы тут с Анной Карениной. Ну, мне-то по крайней мере лучше, чем ей.
В пятницу вечером, через неделю больничных анализов и сканирований, они меня выписывают – как раз вовремя, ведь начинается новый университетский семестр.
Вместо того чтобы вернуться в университет, в понедельник мы с отцом снова сидим в кабинете теперь уже знакомой больницы, только на сей раз напротив гораздо менее симпатичное лицо. Я стараюсь скрыть свое разочарование, когда оно сообщает нам, что доктор К. на неделю уехал на конференцию. Ну и ладно, по крайней мере кто-то наконец поставит мне диагноз. Втайне друг от друга мы все переживали, но вслух об этом никто не говорил. Думаю, моя семья боится, что, поделившись своими опасениями, мы сделаем их реальными; мы и так достаточно много боялись в последнее время. Дома на льду остывает шампанское. Скоро мы вернемся с диагнозом в руках, что для нас, учитывая, через что мы прошли, будет равнозначно лекарству.