В этот момент с тихим мелодичным звоном таймер обнулился и в
центре зала, как раз над головами десятки проигравших, появился
куратор.
— Ну, вот и закончился первый этап, — вместо приветствия
жизнерадостно объявил он нам. — Как видите, ничего сложного нет! —
толстяк слащаво улыбнулся и с нажимом добавил: — По крайней мере,
пока! — он привычно вытерся всё тем же грязным платком и извлёк
свой планшет. — Но прежде чем двигаться дальше, — продолжил он, —
давайте сначала избавимся от хвоста, что мешает нашему
поступательному движению, — куратор послюнявил палец и начал им
усердно тыкать в экран. — Итак. Из дальнейшей борьбы выбывают
следующие номера! — торжественно провозгласил он: — Пятый, двадцать
седьмой, сорок третий, пятьдесят третий, пятидесятый четвёртый,
семидесятый, семьдесят третий, восемьдесят второй, восемьдесят
девятый, девяносто пятый.
— Слышь, куратор, — вперёд выступил один из десяти проигравших,
бледный высокий юноша, в шикарной кожаной куртке. — Может,
договоримся? Деньги — всегда деньги. А мой папа чел не бедный.
— Да я бы всей душой, голуба моя! — скорчил сочувственную рожу
клоун. — Да надо мной хозяева стоят. А им твои деньги — ничто,
пыль. По сравнению с ними твой папаша даже не нищий. Это как-то
по-другому называется!
— Отпустите меня, пожалуйста! — зарыдала женщина лет тридцати,
размазывая тушь по щекам. — Я не хочу умирать!
— Об этом надо было раньше думать, — насупился куратор. — Когда
в капсулу ложиться не стала. Вошла бы в игру, отсиделась в
безопасном месте и сейчас рядом с ними бы стояла, — кивнул он в
нашу сторону, — а не тут.
— Я просто не успела! — женщина, упав на колени, обхватила
руками голову и зарыдала ещё безутешнее. — Я не хочу умирать!
«Изгаляется, сволочь»!
Я почувствовал, как во мне закипает бешеная злость к ‘этому
уроду, превратившему наши жизни в игрушки для себя. Нет. Понятно,
что за ним стоят настоящие хозяева и он тут просто холуй на
побегушках. Но выбирать эту работу его никто не заставлял.
Наверняка сам нанялся. По зову души так сказать. Ещё и удовольствие
от этого получает!
— Какой же ты всё-таки ублюдок, клоун! — высунулся из толпы в
противоположном конце зала широкоплечий мужик в светлой футболке. —
Если решил убить — убивай, не тяни! Издеваться-то над людьми
зачем?
— Как скажешь, Селезнёв, — приторно-ласково улыбнулся толстяк. —
Вот прямо сейчас с этим и покончим, раз ТЫ так хочешь! — куратор,
сделав ударение на слове «ты», демонстративно вновь потянулся к
планшету.