А в случае смерти моего напарника возможны варианты. В том, что
именно я татей уложил, свидетелей не будет. Поверит ли мне на слово
Тимофей Никитич? Не факт.
Нужно на помощь звать. Сам я Горёхе помочь всё равно не смогу.
Обоз неподалёку должен быть. Далеко Инге просто сил пробежать не
хватило бы. Из неё стайер ещё похлеще меня будет!
Бежать и вправду далеко не пришлось. Сначала почти сразу за
поворотом я наткнулся на убитую девушку. Ольга лежала сломанной
куклой, зарывшись в снег в нескольких метрах от дороги. Видимо
девушка, в отчаянной попытке спастись, в последний момент бросилась
в лес, в надежде, что преследователи не попрутся вслед по сугробам.
Попёрлись, догнали, мечом по спине рубанули. Сволочи!
Эх, девчонки, девчонки! И чего вам в обозе не сиделось? Там
безопасно. Там в вас никто железом тыкать не стал бы! Ладно. Ингу
увижу — спрошу. Если, конечно, она мне раньше глаза не
выцарапает.
Пробегаю мимо. Ольге я всё равно помочь уже ничем не смогу, а
Горёха там умирает. И тут же натыкаюсь на троих бородачей, спешащих
мне навстречу.
— Стой! Топор на землю брось! Забалуешь, враз в капусту
порубим!
— Вы чего, мужики? — топор, упав к ногам, зарылся глубоко в
снег. Против троих сразу мне точно не сдюжить. Да и узнал я одного
из бородачей. На его подводе Инга и ехала. — Не признали разве?
— Может и признали. А только раз ты девку свою ухайдакал, значит
с татями заодно! Вот мы с тобой сейчас за Горёху и посчитаемся!
— Да жив, Горёха, — я даже ногами начал притопывать от
нетерпения. — Пораненный вон там, за поворотом лежит. И бандиты там
же — порубленные. Поспешить бы, мужики! Плох он. Как бы ни умер. Вы
ему сначала помогите, а потом и меня рубите, коль охота придёт!
Ну, насчёт точечной вырубки себя любимого, я конечно, слукавил.
Мне бы их к Горёхе привести, а там всё разъяснится.
— А кто же татей порубил? Уж не ты ли? — мужики всё же вняв моим
словам, махание топорами до поры отложили и поспешили следом. —
Горёхе, если верить той пигалице, стрелу в грудь метнули.
— Я.
— А затем тогда девку убил?
— Да кто её убивал? — нетерпеливо отмахнулся я, подбегая к
повороту. — Сидит сейчас живёхонько в обозе и вместо того, чтобы
спасибо сказать, ещё и кляузничает!
— Живая. Это да, — согласился Ингин извозчик. — Вас иномерян
убить тяжело. Зачастую опосля оживаете! Одно слово — колдуны! —
сплюнул он презрительно.