***
Клоун мне сразу не понравился. Слишком ласково улыбался этот
одетый в поношенный серый костюм маленький кругленький человечек,
материализовавшийся прямо в воздухе над головами ошарашенных людей.
Неуютно от этой улыбки было, неспокойно. И то, что выглядел
незнакомец несерьёзно, несолидно как-то, это беспокойство только
усиливало.
— Это чё за клоун? — прервал чей-то голос возникшую тишину.
— Для кого-то может быть и клоун, — не согласился с репликой
толстяк и уселся в возникшее неоткуда кресло, — а для тебя Селезнёв
— куратор. Ну, и для остальных впрочем, тоже, — небрежно махнул он
рукой. — Так и зовите. Имя моё вам знать ни к чему. Всё равно наше
сотрудничество для подавляющего большинства надолго не
затянется.
— Иллюзия, блин! — худощавый парень в белой ветровке,
подпрыгнув, провёл рукой по воздуху. — Вот ведь! А выглядит как
настоящий!
— И что же ты здесь курировать собираешься, дядя? — презрительно
сплюнул плотный мужчина с наметившейся залысиной на голове, стоящий
справа от меня.
Я страдальчески скривился, покосившись в его сторону. Лысый
сразу после нашего появления здесь развил кипучую деятельность,
успев принять участие практически во всех спорах, конфликтах и
мелких стычках. И даже обрасти несколькими сторонниками, которым
успешно проехался по ушам. Даже дверь взломать пытались под его
непосредственным руководством. В общем, судя по сленгу и замашкам,
мелкий бандюган, стремящийся и тут подмять под себя окружающих и
вылезти в «вожди». Вот и сейчас в главные переговорщики лезет!
— А вот я вам сейчас и объясню, — лукаво подмигнул куратор и,
приосанившись, нарочито бодрым голосом затараторил: — От имени
администрации далее кратко именуемой «хозяева», я уполномочен вас
поздравить с попаданием на проект " Игра на выбывание«! Участие
добровольное, но вместе с тем обязательное! Сердечно желаю каждому
из вас победить! Уф! — толстяк картинно выдохнул и, достав из
бокового кармана мятый, замызганный платок , вытер со лба
несуществующий пот.
— Точно, клоун, — согласился я с неведомым Селезнёвым.
Происходящее мне нравилось всё меньше и меньше.
— Если я и клоун, то клоун очень грустный, — скривился куратор.
— Для вас грустный.
Его слова потонул в поднявшемся рёве пришедших в себя людей. На
неведомого куратора обрушился шквал претензий, требований, угроз.
Какая-то закатившая истерику женщина даже подпрыгивать начала,
пытаясь дотянуться до ненавистного толстяка.