По моей логике, нужно было запастись попкорном и
продовольствием, и наблюдать, как эти мутанты будут постепенно
исчезать, умирая от голода. Но прошла одна неделя, затем две, потом
месяц, а сфинксы бегали по улицам живее всех живых, охотясь на
бедолаг, что рисковали выходить из дома.
Природа преподнесла мутантам подарок в виде способности к
анабиозу. И именно из-за неё они смогли и до сих пор могут выживать
так долго.
Если бы я знал, что эти твари могут месяцами находиться во сне,
обходясь без еды, то мои действия в день-Z могли быть
совершенно другими. И я часто проклинал и до сих пор проклинаю свою
рассудительность, которая в итоге стала мне боком. Но мы все умные,
когда уже поздно… И поздно пить Боржоми, когда почки высохли.
Да и неизвестно, чтобы произошло, если бы я всё-таки попробовал
покинуть пригород. Возможно, меня бы уже давно загрыз какой-нибудь
ушлый сфинкс.
Так вот вернёмся к моей «гениальной» идее, основанной лишь на
логических рассуждениях. Всё, о чём я говорил до этого, было лишь
прелюдией, чтобы вы в полной мере смогли осознать логику моих
размышлений.
Итак, я назову вам несколько словосочетаний, из которых вы
должны составить логическую цепочку: середина ноября, пригород
Москвы, живой сфинкс. Теперь если у вас в голове не возникли
какие-то идеи, то в пору упомянуть Наполеона или войска третьего
рейха…
Итак, даю вам пару секунд на размышление… И бинго!
Хвала всему сущему, я жил не в Египте и даже не в Италии
(никогда не думал, что скажу такую фразу!), а потому климат у нас
тут, возле Москвы, был соответствующий.
И уже не раз русская погода спасала нас от врагов и незваных
гостей. Так почему нашей Руси-матушке в очередной раз не помочь её
патриотично настроенному гражданину?
Я всеми фибрами души надеялся, что приближающиеся холода смогут
уничтожить большую часть сфинксов. Понятное дело, что некоторые
особо сообразительные и везучие мутанты могут выжить, но от общего
количества их должно быть немного. Всё-таки вы помните, что эти
твари не смогли додуматься пролезть под решёткой вслед за мной, а
значит их умственные способности можно оценить крайне низко.
Однако мой план в итоге может оказаться абсолютно неудачным.
Во-первых, я не мог с полной уверенностью утверждать, что у
сфинксов нет какого-то механизма адаптации, позволяющего им
выживать при экстремально низких или наоборот – экстремально
высоких температурах. С анабиозом я уже обломался, а потому и здесь
может возникнуть проблема.