Я ощутил приступ горечи... Девочка действительно
выглядела очень невинной: в сердце всё сильнее разгоралось чувство
жалости.
Но я прекрасно понимал, что за личиком ангельской
девочки, даже затронутым вирусом, прячется опасная фурия, которой
не свойственны ни чувство жалости, ни чувство сострадания.
Порой мне до сих пор тяжело развидеть в сфинксах людей и
воспринимать их в качестве зверей... очень опасных зверей. Но это
быстро проходит, когда ты видишь, с какой яростью и агрессией они
накидываются на свою очередную жертву, разрывая её на куски.
Самцом был пузатый мужчина чуть старше сорока с ножками и
ручками-колбасками со сморщенной от болезни кожей. Мне он напомнил
свиные сардельки, которые я не ел уже целую вечность.
При воспоминании о еде желудок предательски зарычал, а во
рту началось слюноотделение...
'Тише, - мысленно обратился я к желудку, - иначе вместо
того, чтобы ты смог нормально поесть, какой-то ушлый сфинкс сможет
нормально съесть меня'.
Возвращаясь к стае инфицированных мутантов, которую я
осторожно огибал по радиусу, чтобы не дай бог не разбудить. Могу
предположить, что скорее всего в прошлом это была семья а-ля тёща,
дочь, зять и, соответственно, внучка.
Супермаркет Ашан, к которому я так осторожно крался, уже
показался на горизонте и манил меня своей красно-зеленой эмблемой с
изображением птички.
Был ли я уверен, что в этом супермаркете окажется еда?
Однозначно, нет. Когда началась первая стадия вируса, люди уже
начали опустошать полки магазинов, массово скупая средства защиты,
гигиены, крупы, макароны, консервы и... туалетную бумагу. Да-да,
это не очепатка, туалетная бумага. Наверное, работал принцип 'один
чихнул - сто обосрались' (прошу прощения за мой французский).
Сам я наблюдал за этой ситуацией с юмором ровно до того
момента, пока полки магазинов не стали девственно чистыми. Тогда
уже и мне пришло в голову закупиться на случай грядущего
апокалипсиса.
Подобная истерия была вызвана лишь обычным респираторным
вирусом. Представьте, что случилось в мире, когда узнали про то,
что люди ни с того, ни с сего стали превращаться в агрессивных
тварей, пожирающих людей.
ОООО, в эти дни было жарко. Люди грабили магазины и
аптеки, доставая из закромов всё, что могло сыграть роль оружия,
занимались мародерством и готовы были убить за несколько пачек
оставшихся макарон.