– Троюродная сестра Розалии, –
подсказала Кира. – Утром час по телефону трепались. Я уж думала, у
нее к уху трубка прирастет. Агентурная сеть не дремлет!
Только этого не хватало… Милые
семейные гнездышки родственников Паши – явно не то место, где мне
следует находиться. Чем он думал? Что за радость ставить меня в
неловкое положение? Даже не спросил, хочу ли я сюда ехать. Впрочем,
после самолета это было трудно сделать… Сама виновата – стоило
обсудить заранее.
– Где Паша? – процедила я сквозь
зубы.
– Умотал к партнерам, – доложила Кира.
– А мне был дан высочайший начальственный указ присматривать за
тобой. Как себя чувствуешь? Тебя так срубило в самолете… Жесть. А
потом на зомби была похожа, ни на что не реагировала. Слушай, тебе
надо обязательно перекусить. Давай принесу?
– Лучше проводи на кухню.
Кира кивнула, выудила из-за кровати
чемодан и молча плюхнула передо мной. Нацепив первое попавшееся
платье, я пригладила волосы и подошла к зеркалу. Ох…
Дом был наполнен солнцем, уютом и
домашним теплом. Старая потертая мебель, вязанные салфетки,
бесчисленное множество статуэток и фотографий… Все было расставлено
с той редкой любовью, когда хозяйка точно знает – место этой вещи
именно здесь, в этом углу, и нигде больше. Повсюду цветы – в вазах,
горшках, на полу, на стенах, на подоконниках. Уже и не понять, от
чего у меня болит голова – от самолета или густого пряного
запаха.
На кухне что-то шкворчало и булькало,
пахло свежей выпечкой и рыбой. Шустрая сухонькая старушка носилась
между плитой и холодильником, одновременно умудряясь накрывать на
стол и помешивать содержимое разнокалиберных кастрюль и сковородок.
Наверное, это и есть Бланка. Безостановочно тараторя и светясь
неистовым любопытством, она поставила передо мной луковый суп, сыр,
какой-то пирог, овощной салат, нарезанные дольками фрукты и рыбу с
широко распахнутыми глазами. Я выгляжу настолько голодной? Кира
покосилась на меня, хихикнула и сказала Бланке что-то непонятное.
Та метнулась к плите.
– Ты знаешь испанский? – удивилась
я.
– Подсмотрела кое-что в разговорнике,
– отмахнулась Кира, уминая пирог за обе щеки. – Хватает, чтобы не
чувствовать себя полной дурой.
Именно так я себя и чувствую.
Иностранные языки для меня – темный лес, произнести вслух даже одну
фразу настоящая пытка. Не могу говорить то, в чем до конца не
уверена. А с этими словарями попробуй разбери, что в итоге
получится.