– А что мне делать у Бланки? Не
переживай, не потеряюсь. Уж показать листочек с адресом таксисту я
смогу.
Меня обдало привычным холодом, на
затылок будто ворох снежинок приземлился. Что ж… Сложно помогать
тому, кто отталкивает помощь обеими руками. Я записал на салфетке
адрес, аккуратно положил на стол перед Лейкой и направился к двери.
Норд проводил меня вспышкой облегчения, Лейка уткнулась в
стакан.
Ну да. Такова цена.
Помню, когда я впервые объявил, что
собираюсь жениться, мама переполнилась досадой и сожалением. Не
хватало только большого плаката с надписью: «Это твоя самая большая
ошибка». Я уже было настроился на серьезный разговор, но она лишь
спокойно спросила: «Ты знаешь, что произошло с ее матерью?»
Конечно, я знал. Видел, и не раз. Это прорывалось в любых Лейкиных
воспоминаниях, мельтешило искаженными образами, секундными
отрывками. А вот откуда могла узнать мама? Впрочем, было бы
странно, не выясни она ничего о прошлом девушки, с которой я
встречался два года. Факт – со стороны история Лейки выглядела
пугающе. Я думал, мама заявит, что против свадьбы и от такой
наследственности лучше держаться подальше. Или попросит
повременить, подумать хорошенько. А она просто тяжело вздохнула и
сказала: «С ней будет трудно».
И оказалась совершенно
права.
Лейка
Десяток слепящих сгустков энергии,
возбужденные голоса. Спорили ярко, громко. Смысл происходящего
ускользал, эмоции били как молнии, прицельно и беспощадно. Голова
пухла, кофе оставалось на донышке. Душно. Очень душно. В
распахнутые окна тянуло жаром с улицы, задернутые шторы едва
заметно покачивались. На стене, среди черно-белых картинок, висел
детский рисунок – аккуратно выведенный синим маркером дом с двумя
обнимающимися фигурками в окне. Хотелось позвонить Артему, услышать
его голос и спросить как дела. Но мы условились на
вечер…
Зачем я приехала? Не зная языка,
разобраться в чем-то самой абсолютно нереально, а ждать от Паши
снисходительных подачек… На мое счастье, Присцилла оказалась
довольно милой девушкой и просто кладезем информации. Щебетала без
умолку и, несмотря на внешнюю легкомысленность, намеки ловила
налету. Стоило один раз нахмуриться на вопрос о Хранителе, как она
мгновенно сменила тему и больше о нем не упоминала. Зато охотно
выкладывала все и обо всех. Вообще, из местной одаренной компании
на русском разговаривали лишь двое: Сцилла, мачеха которой была из
России, и Алекс, в совершенстве владеющий несколькими языками. Сам
он из Венгрии. В Мадрид переехал лет десять назад, но к
родственникам ездил часто и жил фактически на две страны. Поэтому
Алекс знает Аниту – до переезда в Москву она работала в
Будапеште.