Илаю, в отличие от того же Ричарда
«Ричи» Голда, манеры не были чужды, и он даже отвернулся, когда
Дениз переодевалась из больничной пижамы обратно в свои вещи. И
здесь снова нашлась причина порадоваться — одежда сильно не
запачкалась, а значит, до дома можно добраться в относительно
приличном виде. На работе ее вряд ли сегодня ждут, и освободившееся
время можно потратить на прачечную...
— У тебя подозрительно
довольное лицо, — нарушил молчание
призрак, когда они вышли из больницы и направились к
метро.
Дениз пожала плечами — настроение
действительно было хорошим, но оправдываться за такое перед
мертвецом? Да ни за что в жизни!
— Ну, раз все в порядке, и ты
улыбаешься, то, может, отпустишь меня? — не унимался Илай. —
Серьезно, отпусти, а? Зачем тебе мертвый я? Даже если ты реально
влюбилась, то все равно это как-то ненормально!
— Не влюблялась я в тебя, —
отмахнулась Дениз и зашагала быстрее.
— Ага, а целоваться
полезла...
— Да не лезла я к тебе целоваться! —
щеки вспыхнули при воспоминании случившегося на остановке. — И
вообще! Это все ты! Ты! И это... магия твоя...
Не врала — тогда она и впрямь
поддалась очарованию, причем не очарованию самого Илая, а скорее
очарованию моментом. Наверное, Пигмалион чувствовал что-то похожее,
когда ожила Галатея. Только вот Галатея не пыталась его убить. Или
в мифах про этот момент умолчали...
— Отпусти меня, — в голосе призрака
послышались угрожающие нотки.
— Отпущу! Вернусь домой, переоденусь,
спущусь в прачечную — там и подберем тебе кого-нибудь
подходящего.
— Подходящего для чего?
От удивления Дениз даже остановилась и
обернулась к Илаю, и спешащий мимо прохожий толкнул ее плечом,
убирая с дороги. Другие, наоборот, старались обойти девушку,
недоуменно рассматривающую пустоту. Знали бы, что она в тот момент
пыталась понять, издевается над ней призрак или нет, вообще перешли
на другую сторону.
— Для возрождения... Вы же все как
один только об этом и мечтаете! Вернуться к жизни!
— Ты дура? Какая еще жизнь?! Я хочу
обратно в небытие!
Она не понимала, что происходит. Все
призраки до этого хотели лишь одного —
возродиться. Даже те, чьими душами
она защищалась от нападавших или пытающихся ее ограбить, при
попадании в чужое тело всегда благодарили прежде, чем уйти по своим
делам. Никому из них не хотелось вновь возвращаться в мир мертвых.
Никому, кроме Илая Рейвена.