«Плохо, что все имеет и обратную сторону, - философски рассуждал
я, преодолевая очередную лужу. В левом сапоге давно хлюпало, и
волей-неволей придется купить новые, что тоже предвещало расходы. –
Репутация позволила избежать ненужной дуэли, которая нужна мне как
телеге пятое колесо. Но она же и не даст торговаться. Ибо согласно
ей, мне подобает сделать так. Зайти в обувную лавку, оглядеть всех
милостивым взглядом: живите, мол, убивать никого не стану. Взять
понравившуюся пару, убедиться, что она по ноге, выслушать цену, и
тут же оплатить ее, накинув щедрые чаевые. Беда в том, что скидки в
зависимости от уровня моей репутации никто мне не даст, а не
помешало бы».
Снег сошел еще месяц назад, но с тех пор зачастили дожди, и
потому на брусчатой набережной хватало луж. Некоторые из них мне
удавалось удачно избегать. Другие приходилось пересекать, и потому
успевшая согреться в сапоге вода сменялась воистину ледяной, что
настроения не прибавляло нисколько. Будь набережная пустынной, меня
бы не затруднило между ними лавировать. Но, несмотря на довольно
ранний час, хватало и прохожих, и всадников, и карет. Так что
приходилось делать вид, что сапоги мои находятся в добром здравии.
И дело даже не в репутации – смешно и нелепо выглядит человек со
шпагой, с таким выражением на лице, как у меня, но который то и
дело совершает прыжки через лужи. Или идет зигзагом.
«Нет, определенно стоит уехать отсюда на год, - размышлял я. –
За это время в столице обязательно появятся новые герои. А там,
глядишь, мне удастся избавиться от того чтобы доказывать – самый
героистый из них, это я. И тогда получиться зажить нормальной
жизнью. Без того что давно уже перестало горячить кровь и вызывать
волнение: махать шпагой по каждому пустяку»
Набережная вскоре должна была закончиться. Дальше мне следовало
повернуть, и подъем, который там начинался, наконец-то избавит от
луж. Он находится сразу же после Дома Благочестия, и для себя лично
иначе его как Домом Прелюбодеяния, я его не называл. Из-за
своеобразной архитектуры, где каждый храм Дома увенчивали два
одинакового размера купола, и они вызывали у меня ассоциацию с
женской грудью. Особенно в связи с тем, что на самой верхней точке
куполов, имелась крошечная крытая башенка.
Бешено мчавшаяся карета, разбрызгивающая грязную воду далеко в
стороны, появилась из-за Дома, чьими куполами я время от времени
любовался. С запряженной в нее четверкой лошадей, она неслась так,
как только могла. Открытая, что ясно указывало – она не
фельдъегерская, везущая что-то срочное. То, что должны узнать, как
можно быстрей. Мор, война, землетрясение с множеством жертв, или,
что нисколько не лучше – очередной бунт, а они в последнее время
зачастили. Несомненно, возвращалась загулявшая компания из
семи-восьми человек, которая решила кого-то почтить внезапным
визитом. Мне ли об этом не знать? Когда и сам я, бывало, подставляя
лицо свежему ветру, в надежде, что он сметет с меня хмель, мчался
среди таких же гуляк? И также радостно кричал, считая, что ради
этого и стоит жить. Чтобы вскоре ввалиться к кому-нибудь в дом,
оглашая его криками, поднять заспанного хозяина, и продолжить
веселье теперь уже вместе с ним.