– Почему это позже? – совсем
озадачивается она.
– Потому что, родная, сперва я
узнаю все сам. А уж потом приду за тобой.
– Нет. Если ты решил вернуться,
чтобы найти предателя, то я возвращаюсь тоже.
– Что?!
– А как ты объяснишь, что
вернулся один? – резонно вопрошает она. – Это будет выглядеть
подозрительно. И потом: ты ведь сам говорил, что мне надо учиться.
И еще мне нужна практика, а без тебя никакой практики не получится.
К тому же, у меня там друзья остались. И Лир я почти не видела. Я
не стану сидеть тут, не зная, где ты и что с
тобой.
– Айра…
– Ты обещал, – шепчет она,
прижимаясь к его груди. – Мы – одно, Викран дер Соллен. Куда ты,
туда и я. В жизни или смерти. Ты помнишь? Ты поклялся!
Он крепко зажмуривается, чтобы не
видеть ее лица. А потом вздрагивает, словно от удара, потому что в
ее глазах показываются слезы.
– Хорошо, – коротко выдыхает он,
не в силах ей отказать. – Но обещай, что не будешь рисковать. И
никому не покажешь, что между нами что-то изменилось, до тех пор,
пока я не разрешу.
– Я согласна, – шепчет она,
обнимая его за шею. – На все согласна ради тебя.
Он только вздыхает. А потом
неохотно признает, что вряд ли смог бы прожить так долго в
одиночестве. После чего все-таки приходит к выводу, что она права.
И это, наверное, к лучшему: ведь когда Сердце едино, оно вдвое
сильнее. А силы им очень скоро понадобятся.
Над академией высокого искусства шел
дождь. В некогда оживленных коридорах стало на удивление пустынно.
В них почти не слышался задорный смех, не звучали громкие
восклицания, не мутузили друг друга молодые ученики…
Нет, уроков, никто не отменял. Ни в
тот день, когда по коридорам пронесся внеочередной удар медного
гонга. Ни когда усиленный заклятием голос господина Иверо Огэ
бесстрастно сообщил, что лер Альварис покинул свой пост, и отныне
обязанности директора станет выполнять он.
Что случилось? Как и почему лер
Альварис ушел? Зачем, в конце концов, могло произойти, решил
бросить свое любимое детище, если на протяжении сорока лет
бессменно возглавлял его, укреплял, обихаживал, всячески холил и
лелеял?
Ученики терялись в догадках. А потом,
наконец, стало известно о том, что он не просто пропал, а
трагически погиб, и академия погрузилась в траур.
Юные маги ходили из класса в класс
очень тихо, словно боялись растревожить спящее эхо. Они не хлопали
дверьми, не мчались сломя голову в перерывах. Настороженные,
взволнованные, встревоженные и почти ничего не понимающие. Но
голосов никто не повышал: ни они, ни заметно помрачневшие
преподаватели – страшная весть слишком сильно выбила всех из колеи,
чтобы жизнь успела войти в свое привычное русло.