зеленая стена и зов земли. К пассивным –
зыбучий песок, топь и завал. К
смешанным, имеющим в действии активные и пассивные компоненты,
вызов элементаля. А к комбинированным – призыв духа
Земли. Правда, последнее заклятие принадлежит к истокам
исконно эльфийской магии и требует большого умения, однако в
истории встречались случаи, когда им пользовались смертные. Вернее,
один случай. Единственный. Ставший исключением из правил.
Эльф удивленно дрогнул.
– Вы знаете, кто это был?
– Его звали Иберратус, – сухо
сообщила Айра. – Великий маг, глава и основатель Ковена
магов, а также очень одинокий человек, не ожидавший, что его жизнь
закончится столь печально. Он один за многие века был приглашен в
Восточный лес в качестве почетного гостя. И один получил разрешение
на часть древних знаний ваших старейшин.
– Гость,
говоришь? – проступила перед ее внутренним взором
пожелтевшая от времени, покрытая густым слоем пыли страница с
забытыми откровениями. – Да, они называли это «приглашением».
Они действительно выманили меня в свой проклятый лес, посулили
показать Дерево Огла. Но на самом деле это была тюрьма. Просторная,
уютная и очень надежная, из которой не было выхода.
Эльфы – древний народ. Пожалуй,
самый древний на Зандокаре. Они видели его рождение, наблюдали его
расцвет. Они пережили череду Катастроф, которые прокатывались по
странам с завидной регулярностью… примерно раз в тысячу лет, если
ты понимаешь, что я имею в виду.
Интересное совпадение, не правда
ли?
Раньше я не задумывался об этом.
Но потом годы стали брать свое, за ними пришло понимание, и моя
доверчивость постепенно сошла на нет. Особенно, когда стало
понятно, что эльфы не собираются выпускать меня из леса. И сделали
все, чтобы у меня не было такой возможности.
Они говорили, что это – для моей
безопасности, потому что Зандокар не может себе позволить потерять
Сердце… все – правда. Что самое интересное, они действительно не
лгали. Даже когда уверяли, что с моей смертью может погибнуть весь
мир.
Вот только, как оказалось, бывает
правда, что гораздо хуже лжи. И бывают слова, что на вкус горше
самого страшного яда. Слишком поздно я понял, что тысяча лет для
них – ничто. Поздно осознал, что могу попасть в искусно
расставленную ловушку. Не подумал, что по прошествии этого Сердце
потребует