- Они вам угрожают, сударь? – Никита
был спокоен, готовый в любое мгновение использовать руну «сон».
Впрочем, он уже просчитал противника. Оба вооружены, но слабы в
контактном бою и в закрытом помещении.
- Ааа..., - проблеял Ласточкин,
совершенно сбитый с толку. Он цепко ухватился за ручку кейса и
подтянул к себе на уровне груди. – Я чаю не просил.
- Я знаю, - Никита улыбнулся. – Я
слышал, что они угрожали вам. Отъем личных вещей у граждан карается
законом, господа. Попрошу вас выйти из купе и вообще покинуть
поезд, иначе вызову линейных дружинников и казаков.
- Ты почему такой правильный, малец?
– заскрипел зубами Мотор. Приближалась станция, на которой им нужно
было сходить с захваченным товаром. Плотные прозрачные мешочки с
необработанными алмазами, пластиковые тубусы с набитыми туда
золотыми монетами, и два плотных пакета с «радугой» - состояние, за
которое Лобан их грохнет, если не получит товар. Почти на шестьсот
тысяч инвалюты! И этот правильный хлопец сунул нос, куда не
следует! Вальнуть его и Шута – и ходом с поезда. Станция через
десять минут. Пассажиров не хватятся как минимум до Ярославля.
Трупы найдут, когда он и Окунь будут далеко.
- Сударь, я вызываю дружинников? –
внимательно посмотрел на мокрого Ласточкина Никита. Судя по
подслушанному разговору – тоже странный тип. Бандиты не полезут
просто так к обычному человеку столь наглым образом. А здесь пахнет
отъемом какого-то важного груза, возможно, того, что спрятан в
кейсе.
- Нет-нет, юноша, не стоит! –
торопливо вскрикнул мужичок, но глаза его, недобро поблескивая,
косились на Мотора и Окуня. Те полностью переключились на
мальчишку.
- Хватит! – Мотор внезапно вскочил,
зло скрипнув зубами. Рука его нырнула под куртку и выхватила
пистолет с коротким набалдашником глушителя. Он не собирался делать
последнее предупреждение или уговаривать покинуть купе. Операция по
изъятию груза затягивалась из-за этого глупого щенка, сунувшего
нос, куда не следует? Ой ли? Так ли все на самом деле? Может, это
сопровождение Шута?
Озарение пришло слишком поздно.
Никиты уже не было на линии стрельбы, а Окунь заваливался с
вывернутой челюстью на диван. Какой-то вихрь подхватил Мотора и
бросил того в самый дальний угол, прямо на подельника. Ударившись
головой о простенок, Мотор попытался сразу вскочить, но словно
кирпич прилетел ему в ухо. Он отключился.