За пару минут ребята Елагина
вычистили коридор, и тут же в ухо Никиты ворвался голос
Михалюка:
- Отделению Елагина закончить
тренировку и выйти из помещения. Построение на площадке через пять
минут.
- Как так? Что за фигня? – зашумели
курсанты, сдергивая ПНВ. Знали, что после прекращения занятий
включается освещение, и чтобы не ослепить сетчатку глаз, нужно было
поторопиться. Дежурный давал несколько секунд, и только потом
зажигал световые панели в коридоре.
- Кажется, мы где-то накосячили, -
хмуро усмехнулся Елагин, сплевывая тягучую слюну на пол. –
«Заложников» не нашли, чью-то группу покрошили. Даю палец на
отсечение – нам подсунули иллюзию. Никита, что скажешь?
- Я не понял, - хмуро ответил
Назаров, прищуриваясь от вспыхнувших панелей. – Если это иллюзия –
то очень качественная. Я даже шорох ног по бетону слышал.
- Черт! – сквозь зубы пробурчал
Ромка.
- Сейчас нам Михалюк ерша всунет по
самые гланды, - добавил белобрысый парень с округлым и простецким
лицом, ни дать, ни взять – крестьянский мальчишка, волею судьбы
оказавшийся в элитном училище.
- Гляди, Блонда, как бы тебе самому
перца в одно место не насыпали, - показал ему кулак Ромка. – Вместе
с ершом. С растопыренным.
Курсанты загоготали, строем
направляясь к выходу. Блокировка вместе с иллюзией уже была снята;
стало понятно, что инструктор использовал голографический отряд, и
в этом секторе больше не было учебных групп. А с Михалюка станется
объявить о дружественных намерениях иллюзорной группы, которую по
дурости некоторых сопляков искрошили в пыль.
Никита знал, почему белобрысого
курсанта прозывали Блондой. Как раз из-за светлых волос и бровей.
Многие недолюбливали Ваську Бертенева, надменного поместного
дворянина, попавшего в ВВА по пути наименьшего сопротивления, то
бишь по минимальному экзаменационному цензу. Кто был его протеже –
история стыдливо замалчивала, но слухи ходили упорные, что Васька –
внебрачный сын князя Балахнина, одного из влиятельных людей в
оппозиционном блоке, пытавшемся вот уже полвека сменить династию
Меньшиковых на российском троне. За Балахниным стояли серьезные
кланы Абрамовых, Карповичей, Хайдаровых, Романовых и других родов,
помельче, принявших вассалитет по отношению к вышеназванным. Ничего
удивительного, что Васька-Блонда вел себя вызывающе не только со
своими сверстниками, но и с преподавателями и инструкторами,
периодически вызывая у последних страстное желание как следует
подставить строптивого и заносчивого «засранца» под молотки, чтобы
на законных основаниях вышвырнуть того из Академии. Страшно
представить, каким человеком станет Бертенев, когда получит погоны,
звание и прямую дорогу к высшей командной должности. Поэтому ничего
удивительно в странном прозвище не было. Таким образом товарищи по
казарме показывали свое отношение к Ваське, а не желание унизить.
Бертенев имел какой-то иммунитет, и пропускал все колкости,
недовольство и злость окружающих мимо себя.