Бах! Вспышка пламени файербола,
ударившего в морду демона, облако дыма, на секунду окутавшее тварь,
и я вижу, что полоска здоровья монстра дрогнула. По мобу прошел
крит! Шанс критического урона у игроков и мобов разный. У меня,
судя по всему, шанс нанесения крита составлял чуть менее одного
процента. Крит игнорирует всю защиту, броню и сопротивление, да и
наносит удвоенный, а иногда и утроенный урон. У меня получился
двукратный. Монстр потерял двадцать единиц здоровья, но уже через
секунду, оно полностью восстановилось. Его естественная
регенерация, перекроет и в сотню раз больший урон, так что это
бесполезно, базовой, первоуровневой атакой, монстра ни за что не
убить...
Удар, вспышка боли, сфера возрождения
с таймером отсчета внизу. Вспышка света, удар, вспышка
боли...
Что-то делать я уже не пытался –
бесполезно дергаться, да и надежда на команду была, все-таки
работал я не один, и исчезновение приятеля рано или поздно должны
заметить. Отыщут, выследят, достанут из капсулы… Не вечно же мне
здесь сидеть.
Однако время шло, помощи все не было.
Я, конечно, не рассчитывал, что меня найдут за несколько часов,
хорошо бы в несколько дней уложились, но чем дальше, тем паршивее
становилось. Демон неутомимо рубил мечом, колол вилами, рубил
топором, отправляя меня на перерождение каждую минуту, и короткие
болевые импульсы, которые не причиняли серьезных проблем поначалу,
наслаивались, слой за слоем, и сейчас, боль не прекращалась даже
когда я болтался в сфере возрождения. Если сначала больно было лишь
непосредственно в момент удара, да на первых секундах респауна
ощущались некоторые фантомные боли, остальную минуту готовясь к
воскрешению я отдыхал, то сейчас, боль не прекращалась.
Меня бы охватила паника, не будь
миндалевидные тела перемолоты в кашу пулей, несколько лет назад, но
никаких приятных перспектив не виделось – опять бесполезные попытки
сорваться с места и убежать от демона, швырнуть в рыло твари
огненный шар, уклониться от удара… Все бесполезно, первоуровневый
нуб противостоять тысячеуровневому монстру даже теоретически не
способен. Мне полагалось умирать уже от одного его грозного вида,
куда уж там сопротивляться.
Продолжительность и интенсивность
фантомной боли росла, она была похожа на боль в оживающих нервных
окончаниях, которая бывает после того, как возвращается
чувствительность к отсиженной ноге, отогревается отмороженная
конечность, или когда атрофировавшаяся за длительный промежуток
бездействия нервная система, восстанавливается после паралича. У
меня уже было подобное – моя нервная система после пулевой
лоботомии оказалась отделена от мозга, так что не один месяц я
провел в состоянии слабо что-то соображающего овоща, у которого
даже глаза смотрели в разные стороны. Потом, конечно, на ноги
встал, но не слишком приятных ощущений хлебнул сполна. Хорошего в
тот раз было мало, а в этот раз, судя по всему, будет еще хуже. До
меня наконец-то дошло понимание, что проклятый наркобарон
действительно устроил для меня ад. Я читал системные сообщения,
сознанию нужно было хоть за что-то цепляться, старался не
пропускать ни буквы, стоило только отвлечься, как фантомная боль
возвращалась.