Небольшой корабль, который вели Берны, был непривычно быстрым,
ведь в трюме закованный в цепях, словно молодой медведь, томился
мой дедушка. Клан решил, что пора бессменному, на протяжении
пятидесяти лет, главе клана, отдохнуть и подлечиться. А кляп и цепи
на могучем старике - это была всего лишь предосторожность, чтобы он
от радости не раздавил членов своего клана в своих счастливых
объятиях.
И только когда мы вышли в открытое море, из трюма вылез он,
жутко злой и многословный. Ни я, ни Астрид никогда не слышали таких
слов ни от деда Брани, ни от Альрика, а тому, как запела Миуюки,
собирая ругательства из всех известных ей языков, можно было даже
заслушаться.
А всему причиной этой ругани было простое письмо, которое пришло
в столицу две недели назад, и которое заставило нас всей семьей
нанять самый быстроходный корабль. И Миуюки подгоняла его своей
силой, пока не выдохнулась сама, но корабль за четыре дня достиг
Крутого Рога, до которого торговые корабли ходят две недели.
– Приезжайте на похороны, отец Брани уже общается с костлявой, и
скоро помрёт. – Гласила та единственная строка, написанная братом
моего отца.
И было оно правдивым, простая простуда в преклонном возрасте
собиралась забрать жизнь моего дедушки, и все травники и лекари
были бессильны. Только вот мама за два дня поставила деда на ноги,
да так, что тот пошел и вырыл себе могилу, да и уснул в ней.
Криков-то было, а два лекаря получили по фингалу за свою работу от
Миуюки и Альрика, и были направлены в академию для повторного
обучения. А остров получил на это время личные лекарства Миуюки и
до зимы все были защищены от хворей.
Дед Брани немного покричал и успокоился, а в столице начал
заниматься кузней, а так как сил у него хватало, то даже начал
приторговывать некоторыми изделиями. Но больше всего он любил
выбивать орнаменты и знаки на оружии и броне.Миуюки только фыркала
на рассказы о том, что его символы добавят мужества и силы, и
госпожа удача может смилостивиться в бою. Он даже сделал нам
наручи, которые из уважения носила вся наша семья. Тем более что
старик постарался изготовить наручи индивидуальные для каждого
Синигами, сделав их красивыми, легкими и прочными. Только почему-то
мои наручи были самыми тяжелыми. И когда я спросил у деда, почему у
отца они легче, чем у меня, старик, улыбнувшись, сказал, что я
слишком худой, а это плохо. А так как во мне кровь Бернов, потому
и наручи самые тяжелые, чтобы мясо нарастало на мои кости
получше.