А потом почти до темна работали на пару шпателями, кистями, валиками. Мылись в душе по очереди, а затем набрасывались на бабкины пироги и беляши с волчьим аппетитом.
Денис уходил к себе уже затемно. Благо до общежития – рукой подать. А Алёна падала на кровать без сил и тотчас засыпала.
Этот стихийный ремонт их здорово сблизил. Она уже не стеснялась его совершенно. А порой даже улыбалась про себя от мысли, как бы вытянулись лица девчонок с их курса, узнай они, что сам Денис Яковлев перестилал в её кухне ламинат и щеголял перед ней в старых трениках, с ног до головы заляпанный извёсткой.
В последний день он предложил отметить завершение грандиозной работы шампанским.
– Я не пью, – замотала головой Алёна.
– Ты и не пей, – добродушно согласился Денис. – Просто поддерживай видимость. Чокнись, смочи губки, этого будет достаточно. Главное – церемония и традиции. А по традиции, как ни крути, большое дело стоит отметить. А шампанское – это вообще не алкоголь, если что. А так, газировка.
Шампанское они закусывали соседскими ватрушками. Алёна всё-таки уступила уговорам, попробовала «газировку». Кисленько, но не противно.
После кружки – более изящной ёмкости не нашлось – шипучего напитка стало необыкновенно легко и весело. И Денис – пригляделась – оказался очень симпатичным. И добрым каким! И, главное, отзывчивым…
– Я думал про тебя, знаешь что? – усмехнулся он. – Что ты такая вся из себя важная. Смотришь на всех свысока, сама такая небожительница, других считаешь презренным плебсом. А оказалось, ты вообще нормальная, простая. В хорошем смысле простая. Без этих всяких понтов и закидонов.
– Что? – Алёна аж опешила. Уж в чём–в чём, а в снобизме и надменности её точно никогда не упрекали. – С чего вдруг ты так решил?
– С чего?! Да к тебе ж не подступиться было! Я с твоими одногруппниками разговаривал – сказали, что народ ты избегаешь, ни с кем не контачишь. Что тут думать? Потом ещё и узнал, что отец твой сам Явницкий… Почему, кстати, у вас разные фамилии?
– Моя – по матери.
– Странно… – пожал плечами Денис.
– Ничего странного. Отец меня удочерил два года назад. Нет, он мой родной отец. Просто… в общем, так получилось. А вот то, что я ни с кем не общаюсь… это не поэтому.
Шампанское развязало язык, и Алёна выложила ему всё то, что до сих пор камнем лежало на душе. Про гимназию элитную, про то, как её встретили одноклассники, даже про унизительный спор. Не рассказала только про Максима. Даже ни словом не упомянула. Не хотелось ставить его в один ряд с теми. И не хотелось, чтобы кто-то знал её тайну.