– Не вопрос. Может, в кафе посидим?
– Нет, – как-то слишком поспешно и нервно отринула она эту идею. Помешкав, предложила: – Давай лучше в сквере встретимся.
В сквере так сквере, хотя столик на двоих для такого разговора подошёл бы лучше. Но хоть так. Максим тревожился, что она вовсе не захочет с ним встречаться.
8. 8
Три часа до назначенного времени, точнее, два с половиной, тянулись невыносимо долго.
Максим уж не знал, куда себя деть. В душ сходил, уткнулся в книгу – отбросил, вышел в сеть – его тут же поймала Инга, подруга.
Посыпалось: «Как ты?», «Когда вылетаешь в Калининград?», «Скучаешь по мне?» и всё в таком духе.
Думал, может, с Артёмом пока прояснить вопрос, но тот и носа не высовывал. А вламываться к нему –настрой не тот. Обед ему Вера принесла в комнату. Потом вернулась, сообщила, что от еды мальчик отказался, сам бледный, почти зелёный, лежит пластом, еле дышит.
Мать разохалась. Отец снова скривился, но уже без комментариев.
Максим бы с удовольствием «навестил» приболевшего брата, но не до того. Ни на чём, кроме грядущей встречи, не мог сосредоточиться. Еле дождался, когда уже можно будет ехать и сорвался раньше времени. В сквере был уже в половине третьего. Пришлось выписывать круги по аллейкам – не стоять же у фонтана торчком в ожидании.
Алёну он почувствовал раньше, чем увидел. Ощутил спиной её взгляд, и сердце зачастило.
Обернулся и… дыхание перехватило. Такой она ему показалась красивой, что не наглядеться.
Вчера на похоронах на ней были глухая чёрная водолазка и серые брюки. Волосы собраны в тугой валик. Сама вся строгая и неприступная.
Ну а сейчас она надела белые босоножки и белый сарафан с коричневыми цветами, отчего золотистый загар казался ещё насыщеннее. Ветер соблазнительно трепал подол, оголяя стройные ноги выше колена. Максим аж сглотнул, не в силах оторвать взгляд. Только когда она подошла совсем близко, поднял глаза выше, с жадностью посмотрел в лицо. И всё внутри сжалось.
Каждая чёрточка до боли знакома, и в то же время какая-то она стала другая. Тёмные волосы свободно лежали волнами по плечам. Глаза блестели синевой и завораживали. А губы… на них лучше вообще не смотреть.
– Присядем или пройдёмся? – спросил он, пытаясь скрыть за небрежным тоном нахлынувшее вдруг волнение.
Голос всё равно дрогнул, да и прозвучал как-то натужно. И в руках чувствовалась лёгкая дрожь, потому Максим заложил их в карманы джинсов.