Только посредине пышных кроватей, как зачесанные гребешком волосы на шлеме центуриона, стояли высокие перья луковой грядки, а рядом клочками былой прически первые всплески листьев редиса. Он пошёл, натянутыми мышцами удерживая тяжелые сумки, за брусовым желтым углом дома отразился в стеклянной теплице с помидорной рассадой у деревянных шестков. Над стеклянной крышей парника три кроны яблоней, усыпанные белыми цветками. Сдвинув Сергея, хлопая пятками босоножек, на ходу расстегивая белые брюки, пробежала жена и скрылась вправо, за оранжевой, сложенной из бруса баней под блестящей крышей гофрированного металла. Пахло свежестью протапливаемой печи. На дрожащих листьях яблони дымилась тень из короткой трубы.
Голый по пояс он пил как любил пиво; из тяжелой кружки, ограненной, будто склеенной из мозаичных квадратиков стекла, чувствуя верхней губой плотный слой пены, большими глотками холодную горькую влагу. В бане было сухо, легко дышалось, а жар такой, что сквозь эмаль обжигало корни зубов, а ведро ледяной воды на тело только на мгновение охлаждало. Под конец он несколько раз плескал на раскаленные камни. Пар ударял в голову, шумел, и он выпал в предбанник, удерживая внутри ускользающее сознание, ощущая покалывание по всему телу. С холодным пивом он чувствовал, словно тело укрыли нагретой простыней и баюкали в нежных руках. За столом жена с тещей слаженно, словно единое тело многорукого бога, нарезали в прозрачную салатницу овощи. Через распахнутую калитку он увидел сметанную фару «Форда» и с ужасом вспомнил, как грузовик смял крыло, и неделю, пока машину ремонтировали, он вставал в пять утра, в темноте шел к остановке автобуса, ждал на сыром ветру, или под дождем, в тесноте доезжал до станции, в прокуренном тамбуре, сжатый телами стоял до московского вокзала, потел в душном метро, а после раздраженно и устало приходил к запертым дверям офиса за 20 минут до начала рабочих часов.
За железным ящиком жаровни на четырех жеребячьих ножках тесть по очереди переворачивал мясные шампуры, и сбоку, через распахнутую прокопченную дверцу шевелил кочергой угли.
За столом вилками вытягивали из кастрюли куски жареного мяса, с приваренными луковыми лепестками, украшали голые камни картофеля яркими цветами салата, мужчины пили ледяную водку.