- Чувствуют они боль. Во всяком случае, некоторые из них
точно.
Видел я, как исказилось лицо перквизитора, когда он ухватил за
развороченный моей пулей низ живота. И еще один, которому досталось
в плечевой сустав так, что рука повисла на ниточках.
Про всех остальных не знаю: стрелял им точно в голову, а в таком
случае ни симбионты ни жадры уже не помогут.
- Верю на слово. Я тут поспрошаю сам, своих напрягу, может,
что-нибудь и накопаем. Хотя сомнительно. Ты когда думаешь
отправиться?
- Сейчас бы прямо и пошел, не дожидаясь утра. Только куда?!
Наверное, получилось у меня чересчур тоскливо, поскольку Фил
сказал.
- Что, сапожник без сапог?
А когда я недоуменно на него посмотрел, пояснил.
- Жадр подержи, и сразу полегче станет.
- И рад бы, но не действуют они на меня.
- Сочувствую. Без него иной раз совсем уж горько было бы. У меня
на Земле трое сынишек осталось. Такие славные пацаны! А под язык
пробовал?
- Под язык?!
- Под него. Кстати, утверждают, что перквизиторы именно таким
образом его и используют. Главное, не проглотить. Правда, у самого
меня он так не работает. Но, может, у тебя получится? Тебе что,
раньше не говорили?
- Ни разу не слышал.
Я и попробовал. Увидев улыбку на моей физиономии, Фил, по-моему,
даже обрадовался. Ну а мне вспомнилась слова Яниса, что Фил - не
Грек. Он куда более жёсткий, и его люди откровенно Фила опасаются.
Крут, и на расправу за провинности скор. Тут же сидим и
разговариваем. Почти душевно, можно сказать. И нет у него ничего
такого, чтобы меня напрягало. И крутого из себя не строит, и через
губу не цедит, все замечательно. Вон, даже обрадовался, решив, что
смог помочь.
- Что, подействовало?
- Увы, нет.
Лишь во рту образовался привкус моря, поскольку споласкивал в
нем жадр. А улыбнулся я, вспомнив слова Гудрона, когда тот с самым
серьезным видом заявил: «Теоретик, действуй они на тебя, ты бы ими
направо и налево не разбрасывался, потому что цену бы им знал».
Возможно, он и прав.
- Ну, тогда и не знаю, чем еще могу помочь.
- Фил, вот что еще хочу сказать. О вяделе слышал?
Если да, то вряд ли я его этой новостью удивлю.
- А это что еще за хреновина?
- Людей им лечат. И даже избавляет от геламон.
Возможно, именно таким образом он его признает. Еще одно
бедствие этого мира. Одно благо, что геламоны – эндемики. Но
надолго ли, если вспомнить о нашем энцефалитном клеше?