- Вот так-то, Игорёха! В умелых руках граната – это
действительно «карманная артиллерия».
- По-моему, стартовать пора, - сказал
кто-то внизу, и я уставился в сторону моря. – Время.
Приближающиеся к берегу лодки или катера отсюда разглядеть
невозможно, но увидеть вспышки и услышать звуки от выстрелов,
дистанция позволяла. Ничего подобного: отдаленный грохот донесся со
стороны Радужного. Отчасти похожий на громовой раскат, но он точно
им быть не мог. Здесь, на этой планете, во всяком случае там, где
мне довелось побывать, гроза – это нечто незабываемое. Впечатляющее
настолько, насколько может впечатлить колокольный набат в сравнении
со звяканьем в стакане чайной ложки. Зрелище воистину феерическое,
когда электрические разряды покрывают большую часть неба, причем
они до такой степени разноцветные, что куда там северному сиянию! И
ужасающее. Когда с трудом удерживаешь себя от того, чтобы не
потерять самообладание. Не упасть на землю, не сжаться в комок,
обхватив руками голову, и не молить небеса о том, чтобы всё для
тебя закончилось благополучно.
Грохот услышал не только я, потому что Эдвард скомандовал:
«Вперед!».
И сразу донесся звук от топота многочисленных ног. Теперь
следовало досчитать до двадцати, метнуть гранату, затем произвести
несколько, выстрелов, пусть даже в воздух, и все, моя миссия
закончена, можно уходить. Куда именно она упадет, не имело особого
значения. Спуск к Аммониту представлял собой каменистую россыпь, и
стоит только гранате завалиться под любой из них, толку с нее будет
ноль, пусть даже она окажется в самой гуще. И раскидистых деревьев
поблизости нет. Таких, что, если бросить гранату в крону, ветки на
какие-то мгновения задержат от падения на землю. Достаточные для
того чтобы она разорвалась еще к ней на подходе, что дало бы
наибольший разлет осколков. Одна из хитростей обращения с ними, о
которой мне поведал, конечно же, Боря Гудрон.
Отсчет подходил к пятнадцати, палец мой находился в кольце,
когда снизу послышалось:
- Эдик!
Негромко, но настолько неожиданно, что рука едва не рванула
чеку.
- Слушаю тебя, Даниил.
Так вот откуда у него иностранное имя! Ведь для этого достаточно
в «Эдуарде» поменять всего одну букву. И еще это означало, что ушли
не все.
- Эдик, - повторил тот. – Согласись, насчет Теоретика ты
погорячился. И в самом деле, Аллес толковую вещь предлагал. Он один
всей этой операции стоит: сумел заценить жадр?