— Мадам де Рош, — спешу я приложиться к ручке хозяйки заведения,
когда шустрые девицы таки нехотя слезают с меня и дают мне
возможность встать и поприветствовать мадам. — Я нисколько не
обижен. Даже наоборот, мне нравится темперамент этих милых нежных
созданий. Они все так хороши, — обвожу я взглядом выстроившихся в
полукруг красоток, — что даже не знаю, кого и выбрать сегодня.
Мадам же, не теряя времени, подхватывает меня под руку и
увлекает к столику, на котором ждут гостей легкие закуски и
несколько видов местных вин. Я позволяю женщине отвлечь меня от
возбуждающего зрелища молодых прелестниц. Мадлен де Рош уже давно
числится в списке моих добрых знакомых и я с удовольствием поболтаю
с ней несколько минут, пока буду решать, кого же все-таки мне взять
сегодня для телесных утех.
— Анри, Анри, — чуть помахивая небольшим веером, с укором
косится на меня Мадлен, — я все надеюсь, что когда-нибудь ты уже
прекратишь визиты к нам. Вокруг столько молодых незамужних знатных
добропорядочных девиц, а ты каждый раз, когда «Шершень» швартуется
у пристани, снова у нас. Когда же ты уже возьмешься за ум и
женишься, в конце концов? — усаживаясь в кресло у столика и
пальчиком указывая мне на место напротив, с улыбкой качает она
головой.
— Кристаллы Небесные! Что плохого я вам сделал? — хохочу я,
устраиваясь в кресле и наливая розовое вино в бокалы. — Неужели вы
хотите отделаться от меня, Мадлен?
— В светском обществе, друг мой, о твоем благородстве
рассказывают легенды. Анри Шершень считается самым бесстрашным и
искусным капитаном всего Небесного Флота от Франкаса и до
Америгона. Ты красив, знатен и умен. Любая девица из благородной
семьи, даже из королевской, — чуть понизив голос, сообщает она мне,
щурясь в хитрой улыбке, — почтет за честь отдать тебе руку и
сердце. А ты? — она снова укоризненно качает головой, поднимая свой
бокал. — А ты предпочитаешь любовные утехи с моими цыпочками.
Ай-ай…
(Анри Шершень — выделены ударные гласные,
поскольку произношение должно быть на французский манер. Прим.
автора.)
— О-о, нет, Мадлен, только не эти нотации, да еще и от тебя, —
пригубив сладкое вино, перебиваю я ее монолог. — Маман каждый раз,
когда я возвращаюсь домой, заводит эту шарманку. А теперь еще и ты,
— отмахиваюсь я от ее нравоучений, а потом с озорной улыбкой
добавляю. — Взять в жены девицу из благородной семьи много ума не
надо. А вот заставить твоих искушенных цыпочек пищать от
удовольствия — это да, это достижение, — многозначительно поднимаю
я указательный палец, а потом раздосадованно-обреченно продолжаю. —
Как представлю, что благородная девственница будет лежать в моей
постели бревном, завернувшись в одеяло, мне становится грустно. Да
и возни с этими добропорядочными столько, что уж лучше отбить
нападение пиратов, чем заниматься лишением невинности какую-нибудь
капризную плаксу, которая от вида моего бравого стояка еще и в
обморок грохнется. Ну уж нет, пусть этим занимается тот, у кого
терпения побольше. Я предпочитаю твоих красоток — они просто огонь,
все до одной. Пожалуй, сегодня я возьму Сильвию и для контраста
Луну, — попивая вино, я указываю пальцем, на котором поблескивает
кольцо с синим сапфиром, на скучающих в ожидании моего выбора
прелестниц-девушек.