Благополучно приземлившись на мягкую клумбу прямо перед крыльцом
заведения мадам де Рош, вижу, как немногочисленные прохожие
шарахаются, а потом с интересом пялятся на столь пикантную сцену,
ведь я тут с неприлично обнаженным торсом и с приспущенными
штанами, которые не успел толком застегнуть, а в окне особняка
маячат две голые девицы, да к тому же все это сопровождается
разъяренным рычанием здоровенного мужика:
— Только попадись мне! Сучий сын! Гнусное насекомое! Я тебе твои
поганые крылья поотрываю!..
Дальше я уже не слышу, поскольку, придерживая рукой свою шляпу
на голове, припускаю по улице легкой трусцой, хохоча негромко. Ну
смешно мне — такой цирк средь бела дня! Встречные женщины, глянув
на меня, смущенно отворачиваются, а некоторые наоборот, с интересом
рассматривают, мужчины-прохожие хмурятся сердито, но мне плевать,
если честно.
Я улыбаюсь, продвигаясь по улице, а когда добегаю до квартала
лавочников, слышу подбадривающий свист не обделенных юмором горожан
и хохот пышногрудых торговок.
— Небось муж застукал! Ха-ха… Эй, милок, забегай сюда ко мне, я
тебя утешу! Ха-ха-ха… И ко мне тоже загляни, любовничек! Ха-ха…
Только женщина у цветочного лотка сочувственно качает головой и
улыбается по-доброму.
— Зайди уж за мой шатер, горемычный, да оденься, — указывает она
на закуток между спадающей тканью тента и стеной. — А то ведь
точно, какая-нибудь вдовушка поймает, да и воспользуется твоим
почти неприкрытым хозяйством, ха-ха…
Я принимаю ее сочувствие с мягкой улыбкой и пользуюсь
гостеприимством темного закутка, чтобы основательно привести себя в
надлежащий моему знатному происхождению вид. Принарядившись и
приосанившись, выхожу к владелице пышных роз и фиалок.
— Благодарю, мадам, — чинно кланяюсь женщине и, подбросив
золотой, который она ловко ловит на лету, выдергиваю белую розу из
пучка цветов и дарю её её же владелице. — Счастливого дня,
мадам!
— Ух, какой! — восхищается она и хохочет. — Ловок, шельма!
Теперь я шагаю не спеша по шумным улицам, направляясь на третий
ярус портового причала, где пришвартован мой «Шершень». Да, не
удивляйтесь, так называется мой летучий корабль. Меня потому и
зовут Анри Шершень, что эта славная посудина принадлежит мне. На
самом деле у меня есть другое имя, настоящее. Но я вам его не
скажу. Пока что. Вы все со временем узнаете.