Коннор взял её за руку и снова поднял глаза.
- Доверься, мама Селена. И не бойся. Ничего не бойся.
Глядя в серые глаза, спокойные и бесстрастные, как морозный узор
на окне, и чувствуя, как сумасшедше бьётся его пульс в её ладонь,
она кивнула. Она помнила, что в экстремальных обстоятельствах он
превращался… она отчаянно не хотела произносить это слово даже в
мыслях, но тут пришлось. В машину. В вычислительную. В убивающую.
Он отвернулся. Не пошёл вперёд, как Селена ожидала, а просто
стоял на месте, будто чего-то ждал. Пока он ждал, она огляделась.
Так, на всякий случай. Мало ли что… Открытая площадка. Только
посередине словно башня вырастает. И много колонн с резьбой по
поверхности. С одной стороны площадки видны дома «нового» города, с
другой – то самое кладбище, о котором говорили ей в деревне. Людей
здесь не очень много, но достаточно, чтобы ожидать: они вскоре
обратят внимание на двоих, застывших у всех на виду. Правда,
почему-то не обращали…
- Мама Селена, ты помнишь? – часто дыша, сказал Коннор. - Ты не
должна бояться. Что бы ни случилось – не бойся. Я рядом. И… Селена,
не выпускай моей руки, что бы ты ни увидела. Поняла? Не
выпускай.
Теперь кивнула она. Зря говорить не будет. Такой мир, такие
правила. Она подчинится всему, а уж его руки точно не выпустит.
Мальчишка сбросил балахон (откуда только его взял?). Из рукава
лёгкой куртки выехал отстёгнутый ствол ручного пулемёта. Несмотря
на слова Коннора, Селена перепугалась: неужели он собирается
устраивать здесь бойню? Невольно стиснула его ладонь. Он коротко
взглянул, кивнул.
Глядя на оружие, свободной рукой слегка покрутил его, упирая
дулом в каменный пол, словно играя с раскрытым зонтом. Опасная
железка, строгих, жёстких очертаний, внезапно окуталась
грязно-зелёной дымкой. Ещё покрутил – и теперь Селена выгнулась от
обморозившего её спину невозможного холода. Будто ей за шиворот
резко вывалили лёд из ведра – так страшно прозвучал шёпот Коннора,
в котором она не разобрала ни одного знакомого слова. Зато прямые
очертания пулемёта смягчились, а затем вкрадчиво переформировались…
в древесный посох – такой длинный, что мальчишка спокойно сдвинул
ладонь и взялся за него на уровне своего плеча.
Настоящий посох – гладкий, но с выпуклыми следами от
сучьев…
Её снова чуть не передёрнуло.