Я позвонил.
– Опомнились, – услышал женский усталый, немолодой голос. – Уже обменяли.
«Досадно», – подумал я. Мне интересно было увидеть людей, которые меняют библиотеку на «Жигули», и интересно было посмотреть на эту библиотеку.
Я понял, что на необозримой человеческой ярмарке, где то и дело творятся любопытные вещи, вдруг некие ценности, ранее почти несопоставимые, уравновесились; большие уёмистые чаши весов, тихо колеблясь, плечом к плечу держат на себе: одна – библиотеку, вторая – автомобиль. И я, повторяю, пожалел, что опоздал.
Но мне посчастливилось – через несколько недель я увидел опять подобное объявление, лишь более развернутое:
«Меняю хорошую библиотеку на новые “Жигули”.
Тел……Марину».
Я позвонил, мне ответил женский голос, но не усталый, а молодой и веселый:
– У вас новые «Жигули»? Понимаете, мы уже договорились несколько дней назад с одним человеком. И мне неудобно…
И тогда решил я не хитрить, а точнее – хитрить иначе, искуснее. Я открыл, что у меня «Жигулей» нет, но тоже хорошая библиотека и я испытываю тоже соблазн подобного обмена. И вот мне бы хотелось познакомиться с его «механизмом».
– У вас действительно хорошая библиотека? – как-то остро полюбопытствовала моя собеседница. – Есть редкие вещи? Тогда я вас жду.
3
В центре города в старом доме я попал в большое запущенное жилище, напоминающее живописную берлогу. В комнатах, уставленных мебелью не столько старинной, сколько старой, с высоченными, действительно старинными лепными потолками стояли у стен застекленные книжные шкафы…
Но все это я увидел, рассмотрел потом. Потому что первым моим впечатлением была, конечно, она, юная хозяйка старой берлоги. Поначалу, когда она мне открыла, показалось, что это сестра или даже дочь женщины, с которой я говорил по телефону. Она выглядела совсем девочкой, даже обручальное кольцо казалось надетым из озорства, для подражания матери или старшей сестре.
На столе в беспорядке лежали дореволюционные журналы; рядом с широко известными – «Русской мыслью» или «Северным вестником», «Миром Божьим» – были и малоизвестные – «София», «Голос минувшего», – и совершенно забытые, вроде «Масок» и «Заветов». Лежал даже журнал «Гермес» – вестник античного мира, издававшийся некогда крохотным тиражом для учителей классических гимназий. И тут же, на этом столе, редчайшее издание, мечта книголюба – «Старый Петербург» М.Пыляева.