Отец, заметив мои взгляды, непонимающе
нахмурился, а потом, беззвучно протянув длинное о-о-о, покачал
головой, словно бы говоря и да и нет одновременно. Старец, увидев
эту пантомиму, вопросительно посмотрел на меня, потом на короля,
потом снова на меня и вздохнул.
— Я служил вашей семье сорок восемь лет,
Рудольф. И так вы платите мне за мою верность? Сейчас речь не обо
мне или о вас — речь о здоровье юной… — Юной? Стоп, а сколько мне,
вернее, этому телу лет? И до скольких тут живут люди? — …принцессы
Эвелин. Я, конечно, не могу требовать, но прошу вас рассказать, что
вы знаете о случившемся, это может оказаться жизненно
важным!
Отец выглядел посрамленным этими словами, а
я, взвешивая все за и против, смотрела на возмущенного до глубины
души старика, который с оскорбленным и беспокойным видом стоял надо
мной, выражая немой укор.
— Я принимаю ваши извинения. Только воды
дайте, — решила я прервать сцену «оскорблен и обижен», не сводя
взгляда с магистра Фарраля. Выпив и смыв отвратительное ощущение
приторной тошноты, я глубоко вздохнула и решила зайти издалека. —
Магистр, вы слышали о каком-то цветущем поле? Там только красные и
желтые цветы, они пахнут очень сладко. Иногда приятно, иногда
тошнотворно. И нет солнца, хотя свет, кажется, повсюду.— Я
внимательно смотрела на лицо магистра, а затем, опираясь на руку
отца, поднялась и села в кресло, стоящее рядом. Отец, взяв со стола
слетевшую во время моего падения корону, молча водрузил мне ее на
голову, предоставляя право самой решать, что говорить, и лишь
ободряюще сжал мое плечо, словно бы стараясь поделиться своими
силами.
Магистр Фарраль, помолчав, удивленно и
обеспокоенно посмотрел на меня, а затем медленно кивнул.
— Да. Не точно о таком же, но место, что вы
описываете, очень напоминает один из вариантов Грани.
— Хорошо. Значит, я была там, в этой Грани. И
видела там тень. Я думала, что знаю ее, но потом услышала голос,
который кричал мне не прикасаться к этой тени. Тень пыталась
наброситься на меня, между ней и мной появилась серебряная звезда и
разорвала ее светом на кусочки. А потом я очнулась тут… — Я
замолчала на мгновение, смотря в ошалевшие от информации глаза
магистра, а затем добавила: — До этого ночью мне снилась моя мать,
сияющая, словно звезда. А после этого я приказала светильнику
зажечься, и он… — Я кивком указала на осколки на полу, которые
сиротливо поблескивали возле отцовского стола, и принялась с неким
удовольствием наблюдать, как у седовласого мужчины совсем не
фигурально отвисает челюсть от удивления. Впрочем, магистр быстро
совладал с собой. Забродил по кабинету, бормоча под нос что-то и
периодически гневно потрясая длинной бородой, сообщая миру, что это
невозможно и так не должно быть, но так есть, и я — тому
свидетельство. Я и король молча следили за ним взглядами, пока
старик не обернулся, замерев и всматриваясь в мое лицо, а затем не
начал пытаться опуститься на одно колено. Тут уже пришла очередь
изумляться мне, а отец, отпустив мое плечо, властно поднял старика
за локоть, не давая ему совершить задуманное.