— Чем вы тут занимались, пока я делил коней и
слушал о том, кто кому плюнул в суп?
— Били лица и более нежные части, рассуждали
о божественности и о том, что пора прижать к ногтю наших вконец
оборзевших вассалов, — бодро отрапортовала я, с удовольствием
наблюдая, как на лице отца появляется откровенно шокированное
выражение.
— Мне почему-то кажется, что это как-то
связано с отсутствующей у дверей стражей.
Я снова кивнула и коротко пересказала отцу,
опустив подробности разговора с повестой, случившееся. Оба мужчины
слушали с неподдельным интересом, но если на лице магистра Фарраля
появлялась по-юношески озорная усмешка, то король, наоборот,
становился все мрачнее.
— Мне кажется, давно я не прибегал к смертной
казни, — тяжело обронил он, а я вздрогнула, посмотрев на своего
отца по-новому. Мысль о том, чтобы отнять у кого-то жизнь, казалась
мне кощунственной. Ведь можно все решить, как цивилизованные люди,
выговором и увольнением, ну или как тут это называется? Окончанием
службы, но никак не убийством.
— Нет, не надо. Они уже получили по заслугам,
правда. Не хватало нам еще в такой нелегкий час казнить собственных
подданных.
Отец промолчал, лишь покачав головой, а затем
поинтересовался насчет второй половины моего ответа:
— Ну и как вы собираетесь прижать
вассалов?
Я пожала плечами.
— Раз уж в тот раз все пошло не по плану
из-за божественного вмешательства, возможно, стоит попробовать
организовать его второй раз, — заметив странные взгляды, которыми
меня наградили одновременно чародей и король, я развела руками. —
Ну, а чем вам не нравится эта идея? В конце концов, раз она наш
покровитель, надо хотя бы попробовать поговорить с ней.
Рудольф и Фарраль переглянулись
снова.
— Но для этого необходимо пойти в храм, —
осторожно заметил чародей.
— В этом есть проблемы? — так же осторожно
поинтересовалась я.
Отец кивнул.
— Да. Основная проблема в том, что по
правилам, когда особа королевских кровей идет обращаться к
божеству, храм закрывают на сутки. Уходят даже жрецы. Ты будешь там
совсем одна, тебе нельзя будет ничего есть, только пить воду и
молиться.
А наша богиня та еще любительница
самоистязаний. Надеюсь, плетью себя бить не придется?
— И все? — уточнила я на всякий
случай.
— И все, — ответил отец, а чародей кивнул. Я
мысленно выдохнула и поняла, что в моей голове зреет гениальный по
своей наглости план.