Позади заскрипел под неуверенными шагами снег, и мимо палача медленно проковылял заплутавший горожанин: извалянный в грязи теплый тулуп, сбитая набекрень шапка. Пошатываясь, кривоногий мужичонка посмотрел на площадь, залитую лунным светом, потом покосился на молчаливую фигуру сбоку и выдохнул:
– Это что, не Заречье? Нет?.. Вот ведь… Точно, не Заречье…
Дав небольшой крен, пьянчужка продрейфовал поближе и спросил с плохо скрытой надеждой:
– Уважаемый, а вы не знаете, где Заречье? Мне налево или направо?.. Я уже какой час хожу.
Охотник усмехнулся и ткнул пальцем в обратную сторону:
– Вам назад. До первой площади и там уже направо. И через весь город. Если дойдете, конечно.
– Назад?! – Горожанин вытянул руку в сторону, пытаясь показать кулаком за спину: – Это, где я был?.. Не, там Заречья нет. Я только что оттуда.
– Назад, назад, – подтвердил Клаккер, пытаясь спровадить побыстрее пьяного идиота. Придумал же – в такое время в одиночку по Изнанке шататься. Желающих на тулупчик можно ночью в очередь выстраивать. – Туда шагай, там ищи любого унтера, чтобы сани нанял. Хватит, чтоб домой добраться?
– Хватит, – неожиданно трезвым голосом ответил «пьяница», швырнув из кулака серое пыльное облако.
В глаза ударило разноцветными огнями, дыхание перехватило. И пока руки слепо шарили по застежкам плаща, пытаясь добыть обрез, по затылку гулко грохнуло, и засиявший всеми цветами радуги мир кувыркнулся вверх ногами.
* * *
Сквозь звон в ушах с трудом пробивались слова:
– Зря ты так, Ткач. Парень – дурак, это понятно. Но если его грохнешь, вони потом не оберешься. Шольц тебе не простит, что его золотую курицу прихлопнул.
– Делать мне больше нечего, кроме как на старого дурака оглядываться. Карманников ловит, вот пусть мелочовкой и занимается. А я – не люблю, чтобы в мои дела нос совали. Да еще с оружием наперевес.
– Ну, дал бы в морду да спровадил. Убивать-то зачем?
Клаккер с трудом поднял голову и попытался собрать мутную картинку в некое подобие окружающего мира.
Веревки опутали все тело, соединив охотника и стоявший в углу стул в одно целое. Под коптившей газовой горелкой ругались двое: старик в теплом черном халате и незнакомый пожилой унтер, пускавший редкие зайчики начищенными пуговицами. За их спинами угадывалась тень охранника, цеплявшего головой низкий потолок подвала.