Благие намерения. Мой убийца (сборник) - страница 17

Шрифт
Интервал


– Насколько мне известно, у мистера Каргейта нет никаких родственников, и я не знаю, кто его душеприказчики. Полагаю, что именно они должны принимать решения.

– Пожалуй. Но тем временем…

– Связаться с его адвокатами недолго. Он говорил, что завещание хранится у них, и я, выезжая, захватила номер телефона. Можем позвонить отсюда.

Гардинер посмотрел на часы.

– Боюсь, сейчас они все на обеде; как раз начало второго. – Доктор с удовольствием отметил, что подумал о детали, которую эта компетентная женщина упустила. – Как-то не хочется оставлять его тут, а ждать дольше я не могу. Слишком много работы.

– Если желаете, с ним останусь я. В каком-то смысле, моя работа закончена. Полагаю, нужно узнать, на месте ли адвокаты и скоро ли кто-то с соответствующими полномочиями сможет добраться сюда. Если ждать долго, тогда действительно лучше увезти его, хотя бы просто чтобы освободить станцию. С другой стороны, несколько часов ничего не изменят. Вы не побудете тут еще, пока я позвоню адвокатам?

Гардинеру оставалось лишь согласиться. Очень стремительная, резкая и властная женщина, подумал он, глядя, как мисс Нокс Форстер быстро и немного неуклюже шагает к кабинету начальника станции. Заняться было нечем; Гардинер, прогуливаясь, подошел к клумбам Бенсона и нагнулся, уткнувшись носом в темно-малиновый цветок. Тут же он резко выпрямился с ошарашенным выражением лица, снова нагнулся – еще ниже – и стал нюхать резеду. Через секунду он уже несся к вагону, нащупывая в кармане достаточно крепкий конверт. Благодаря дурной привычке таскать с собой непрочитанные письма он нашел именно то, что требовалось.

Не успела мисс Нокс Форстер дозвониться до адвокатов, как доктор зашел в вагон и собрал с пола немного светло-коричневого порошка. В вагоне определенно пахло не розами и не резедой. Это не миндаль?.. У доктора возникла любопытная и совершенно неожиданная мысль. Приглядевшись, Гардинер отметил, что порошок слишком светлый для обычного нюхательного табака. Может, он и ошибается, но ведь нет беды в том, чтобы не дать пропасть ни одному факту.

Оставался вопрос: что еще нужно сохранить. Будь у доктора больше уверенности, возможно, следовало бы настоять, чтобы весь вагон оставили в неприкосновенности. Однако полной уверенности не было. Внезапно пришло решение: оставить свое мнение при себе; вернее, открыть его только правомочному чиновнику, а не, скажем, начальнику станции или мисс Нокс Форстер.