«Крышка от кастрюли, – догадалась она, когда характерный звук стал стихать. – На плитку упала… – и сама рухнула на подушку. – Ну и жуть приснилась! Да уж, таким впечатлительным и слабонервным, как я, категорически противопоказаны на ночь охотничьи байки!»
Парализующий страх отпускал медленно. Дождавшись, когда бешено стучащее сердце вернется к нормальному ритму, она снова открыла глаза и, близоруко щурясь, осмотрела комнату: две деревянные кровати, два кресла, придвинутых вплотную к письменным столам, расстегнутые спальники посредине ковра, распотрошенные дорожные сумки в углу, прикрепленные кнопками детские рисунки на стенах и прямо над ее кроватью – золотистая металлическая чеканка.
«Что-то знакомое, – задержала на ней взгляд Катя и, пошарив рукой под кроватью, нащупала футляр с очками. – Кажется, у нас была такая».
И в самом деле, чеканка один к одному повторяла ту, что кочевала вместе с семейством Евсеевых по военным гарнизонам. В памяти тут же всплыли картины детства: неуютные офицерские квартиры с видавшей виды мебелью, огромные коробки с вещами и книгами, из-за которых во время переездов спорили родители: места в контейнере, как правило, было немного, а каждый обязательно хотел взять с собой что-то свое, любимое. Спорили и из-за чеканки с непритязательным рисунком: девушка с распущенными волосами, над которой завис кленовый листок.
Кто и когда подарил ее маме, Катя не знала, но этот кто-то папе явно не нравился. Ну а после того, как восемь лет назад мама умерла, девушка с кленовым листком куда-то исчезла. Во всяком случае, после переезда отца в Ждановичи чеканку она точно не видела.
«Любопытно, куда она подевалась? Надо поинтересоваться, – непроизвольно настроилась она на ностальгическую волну, но тут же себя остановила: – Стоп! Сегодня – никакой грусти, никаких воспоминаний! Я приехала отдохнуть! И куда это Ленка с Милой подевались?» – забеспокоилась она.
Судя по взрывам смеха, долетавшим снизу, Лена Колесникова, Людмила Полевая и хозяйка Яна развлекали себя разговорами на первом этаже двухэтажного коттеджа, какие в свое время строили для чернобыльских переселенцев.
«Половина двенадцатого! – подняла руку с часами Катя. – Ничего себе заспалась! Хотя… Надо сказать спасибо девчонкам, что не разбудили. А Ленке – отдельное спасибо за то, что вытащила на выходные из города».