– Где спит ваша собака?
– Как раз в кабинете, на ковре у письменного стола.
– Ваша собака здорова сегодня? Вы ничего не заметили в ней болезненного?
– Абсолютно ничего. Ральф весел и радостен, как всегда.
– А вы не допускаете мысли, что кто-нибудь… ну, хотя бы из вашей прислуги, спрятался с ночи в вашем кабинете или в иных комнатах?
– Нет, не допускаю. Во-первых, дог учуял бы врага, а во-вторых, я после страшного убийства австрийского военного агента при нашем дворе, преступления, раскрытого вами же, господин Путилин, взял себе за правило прежде чем ложиться спать, внимательно осматривать все, буквально все в моих комнатах. Я осматриваю драпи, гардины, заглядываю под шкафы, под кровать. Все это проделал я и вчера.
– Вы сообщили в вашем доме о случившемся?
– Никому, за исключением жены.
– Графиню, конечно, это поразило?
– О да! С ней чуть дурно не сделалось. Вы, конечно, понимаете, господин Путилин, что мы взволнованы не пропажей этой незначительной суммы, а таинственностью этой пропажи. Мы, стало быть, не защищены в нашем доме от появления неведомых злодеев, проникающих через запертые двери. Вот я и решил обратиться к вам с большой просьбой расследовать это темное дело.
Путилин несколько минут помолчал, что-то обдумывая.
– Хорошо, граф, – нехотя проговорил он. – Я не считаю себя вправе по долгу службы отказывать вам в этом, хотя…
– Что «хотя»? – удивленно поднял брови граф С.
– Хотя… я страшно занят в настоящее время. Я должен посетить ваш дом, чтобы лично осмотреть место преступной кражи. Вы позволите приехать к вам вдвоем с доктором?
– О, пожалуйста! – вставая и прощаясь, ответил аристократ.
Когда мы остались одни, я обратился к Путилину:
– Не правда ли, случай не из обыкновенных?
– Сверхъестественный, доктор, – усмехнулся он.
Не прошло и получаса, как тот же агент подал Путилину новую карточку. На ней стояло: «Князь Владимир Андреевич Д***».
– Ого! – вырвалось у Путилина.
– Что это сегодня за сиятельные посещения? – прошептал я, сильно заинтересованный.
Вошедший князь Д. являлся полной противоположностью графу С. Чрезвычайно милый, любезный, с добрым, открытым лицом, живой до удивительности, несмотря на изрядную толщину.
– К вам, дорогой господин Путилин, к вам – краса и гордость русского сыска! – затрубил он, протягивая руку сначала Путилину, а потом мне. – Черт знает что такое!