Вошла Галочка, сотрудница отдела, положила перед Изотовым потрепанную папку:
– Виктор Никанорович, вы просили дело Петрикеева, я его вам нашла.
Изотов кивнул головой. Никакого дела Петрикеева он не требовал, но понял, зачем ему передали папку.
– Продолжайте, я слушаю вас, – сказал он, не спеша развязывая тесемки. В папку были натолканы ненужные ему бумаги, а сверху лежала записка:
«В ночь на 13-е Е.В. Назарчук дома не было».
Это Шумский в соседней комнате допрашивал художника и поспешил сообщить наиболее важное, что ему удалось выяснить.
Изотов невозмутимо завязал папку, отложил в сторону.
– Вы ревновали его когда-нибудь? – вдруг спросил он.
– Кого, мужа?
– Нет, Красильникова.
Женщина умоляюще посмотрела на Изотова, как бы прося его не спрашивать, не вмешиваться в ее чувство. Но Изотов выдержал взгляд, и она сдалась.
– Да, ревновала, – глубоко вздохнула Назарчук. – Я… я ведь старше его на шесть лет, я замужем, а он – интересен, молод, холост… Вы должны понять меня.
– Может быть, скажете, к кому?..
– Так уж ли это важно? Наверное, это ужасно, но я ревновала ко всем, не только к женщинам. Когда приезжал к нему брат, кажется, двоюродный…
– Простите, что перебиваю вас. Не помните, как его фамилия и откуда он приезжал?
– По-моему, из Владивостока. Зовут его Игнатом, а фамилии его не помню – кажется, Гуляев, но я не уверена. Он военный, танкист…
– Вам известно, как они друг к другу относились?
– Этого я вам не скажу, не знаю. Жорж мне про него ничего не говорил… Да, так вот я ревновала к нему, потому что он проводил с ним много времени, а на меня уже времени не оставалось… И к Нине Михайловой, жене инженера. Но, кажется, зря… По-моему, между ними ничего не было. Нина, конечно, симпатичная женщина, этого у нее не отнимешь, но не так уж она красива, как думает сама о себе…
«Теперь начнутся дамские разговоры», – с неприязнью подумал Изотов.
– Кто это – Нина Михайлова? Вы знаете, где она живет?
Назарчук охотно рассказала о Михайловых: муж – инженер, Нина – домохозяйка, у них двое детей и еще держат домработницу, и дала адрес, добавив, что сейчас их в городе нет, уехали. Изотов записал.
– Знаете, мне всегда было неприятно, когда Жорж даже просто разговаривал с какой-нибудь девушкой или женщиной. Конечно, глупо, я понимаю, но ничего с собой поделать не могла.