– Ну и…
– Придется их из следствия исключить, обоих.
– Так чего ж ты сияешь? – с холодной усмешкой спросил Изотов.
– Да так, – вдруг помрачнев, ответил Чупреев. – Люблю ясность.
– Ну-ну… Вот сейчас и доложишь Шумскому на оперативке.
Когда они пришли к Шумскому, тот завязывал порвавшийся шнурок, поставив ногу на стул. Посмотрел на Изотова и Чупреева снизу, из-под руки.
– Давайте живее…
Чупреев поднес к глазам Шумского ответ на запрос. Тот, не снимая ноги, прочел его.
– Молодец, хорошо сработал. Приобщи к делу.
– И Назарчук отпадает, – загадочно улыбаясь, сказал Изотов. – У нее тоже алиби. С одиннадцатого по четырнадцатое она лежала в больнице. Обычные дамские дела… Допрыгалась… А как скрывала, можно подумать, что…
Шумский, видя желание Изотова посвятить мужскую компанию в пикантные подробности, недовольно поморщился и перебил:
– Витя, оставь ее, пожалуйста, в покое. Это не наше дело. Важно алиби. Есть оно? Есть. Ну и все. С Гуляевым выяснил, как обстоят дела?
Уязвленный тем, что его прервали, Изотов сказал раздраженно:
– К вашему сведению, не Гуляев, а Гуняев, Игнат. Из-за этой одной буквы они там чуть ли не месяц провозились, деятели. Короче говоря, этот троюродный брат Красильникова служит в танковом подразделении Дальневосточного округа. Отношения у братцев были прохладные из-за того, что Гуняев дал Красильникову тысячу рублей в долг, на месяц, а тот никак не мог их вернуть. С февраля Гуняев из своей воинской части не отлучался.
– Ясно, – сказал Шумский, закуривая. – Вычеркиваем Гуняева. Между прочим, деньги Красильников вернул или так и остался должником?
– Отдал. Переслал почтой в апреле.
– Так и запишем, – улыбнулся Шумский. – Значит, у нас остается Нина Михайлова, Нина Гавриловна Михайлова. Кто она такая? Слушайте внимательно. Как вы знаете, это подруга Назарчук. Ей двадцать четыре года. Вот, можете на нее полюбоваться.
– Что, тоже из архива Красильникова? – спросил иронически Изотов, разглядывая фотографии.
– Нет, наши… Окончила два курса электротехнического института, но после рождения детей – у нее два мальчика-близнеца – бросила институт. Муж Михайловой, Федор Павлович, инженер на заводе «Красная звезда», человек незаурядных способностей, но вспыльчивый, крутой. Старше жены на одиннадцать лет, охотник и рыбак, любит выпить. Отношения в семье были, как принято говорить, нормальные. Но в конце апреля у Михайловых что-то происходит. Что? Мы не знаем. Мы знаем только, что окружающие на заводе отмечают его крайнюю растерянность, раздражительность; дважды он приходит на работу нетрезвым – раньше с ним этого не бывало. Дальше. Двадцать седьмого апреля – прошу обратить внимание на даты – Михайлов неожиданно уезжает в командировку в Челябинск, там у них пусковой объект, причем о командировке хлопочет он сам. Вместо полутора месяцев он пробыл в Челябинске всего одиннадцать дней и восьмого мая так же неожиданно вернулся в Ленинград с больничным листом. Пришедший навестить его с работы товарищ застал Михайлова на ногах. В разговоре Михайлов жаловался на сердце и, между прочим, бросил шутливо такую фразу: «Ну и жена молодая осталась, мало ли что может случиться».