Какая уж после этого вступления может быть дискуссия! Последовали пламенные речи В. Катинова, А. Кривицкого, В.Сучкова, в которых они наперебой соревновались в подборе самых низкопробных эпитетов, адресованных «враждебным нашему строю писателям». Попутно с В.Гроссманом ими был также сурово обличен Б.Пастернак с его романом «Мастер и Маргарита». Цитировать полностью речи выступавших было бы оскорбительным для памяти писателей, которые составили гордость и славу нашей литературы.
Кстати говоря, «по рукам» оба эти романа, разумеется, ходили, ну, а с мест, где проходили бурные собрания трудовых коллективов, раздавались дружные вопли: «я не читал, но скажу!»
В шестидесятые годы Д.С.Данин снова начал печататься. В критику после «космополитической кампании» он больше никогда не возвращался. И стал писать про физиков. (Ох, уж эти физики! – мой муж, Ю.М.Каган, тоже физик, и об этих «физиках» я еще скажу.)
Но, между прочим, я так и не определила для себя, кем все-таки был этот выдающийся эрудит и «эстет», как для пущей острастки назвали Даниила Семеновича яростные борцы за чистоту наших рядов в литературе. Превратился ли он из физиков в лирики, или, наоборот, из лириков в физики? Во всяком случае, уже потом, когда он стал знаменитым автором книг о великих физиках современности, Данин оставался лириком в полном смысле этого слова. Никогда не забыть, как он читал стихи! Особенно Б.Пастернака. Сколько бы лет с тех пор ни кануло в вечность со всеми нашими переживаниями, тревогами и радостями, а все равно в ушах звучат неповторимые интонации, с которыми Даниил Семенович декламировал немного нараспев:
Снег идет, снег идет,
Снег идет, густой- густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?!
Мы с моим мужем ходили к Даниным в гости, как на праздник. Я непременно тщательно наряжалась, т.к. «эстет» Данин всегда не без пристрастия оглядывал меня, что было очень приятно. И непременно брала с собой туфли. А это еще зачем? А это потому, что Данин к тому же любил танцевать, и я знала заранее, – чуть только мы появимся в дверях, Данин поставит какую-нибудь пластинку, из самых наших любимых. И мы будем с ним танцевать. К сожалению, Софья Дмитриевна не танцевала, так что мой муж Юра за компанию с ней поневоле тоже становился наблюдателем.