Смерть молвила: „Здравствуй, зовусь я друг Гейн!”»
Хохочет веселых теней хоровод;
На шее с веревкою пятый идет:
«Хвалился, пируя, граф дочкой своей
И блеском своих драгоценных камней!
Не надо мне, граф, драгоценных камней —
В восторге от дочки я милой твоей!
Запоры, замки дочь и камни хранят,
В передней лакеев стоит длинный ряд;
Лакеи, запоры меня не страшат —
Я лестницу смело тащу к тебе в сад.
По лестнице бойко в окно лезу я;
Вдруг слышу внизу окликают меня:
„Дружок, подожди-ка! Вдвоем веселей,
Любитель и я драгоценных камней!”
Так гриф издевался – и схвачен я был,
Шумя, ряд лакеев меня обступил.
„Эй, к черту вы, челядь, не жулик я, прочь!
Хотел я украсть только графскую дочь!”
Помочь не могли уверенья слова…
В петлю угодила моя голова!
И солнце, явясь с наступлением дня,
Дивилось, увидев висящим меня».
Хохочет веселых теней хоровод;
Шестой, с головою в руке, шел вперед:
«В любовной боли и тоске
Я лесом шел с ружьем в руке;
Вдруг слышу – ворон надо мной
Прокаркал: „Голову долой!”
Когда б мне голубя найти,
С охоты милой принести!
Так думал я, и тут, и там
Я долго шарил по кустам.
Чу! Шорох!.. Поцелуй!.. Опять!
Не голубки ли? Надо взять!
Спешу, взвожу курок ружья —
И что ж? Голубка там моя!
Невесту милую мою
В чужих объятьях застаю…
Охотник, промаху не дай!..
И залит кровью негодяй.
Тем лесом вскоре шел народ.
Меня везли на эшафот…
И снова ворон надо мной
Прокаркал: „Голову долой!”»
Хохочет веселых теней хоровод;
И сам музыкант выступает вперед:
«Пел я песенку когда-то;
Спета песенка моя,
Ах, когда разбито сердце —
Песни кончены, друзья!»
Быстрей завертелися тени вокруг;
Тут хохот безумный удвоился вдруг;
Раздался удар колокольных часов —
К могилам рванулась толпа мертвецов.