Эрон - страница 24

И все же однажды Метроград адским цыпленком вылупился именно из той мечтательной скорлупы смирения земли перед высью с эфирными облаками.

Через два часа ее поезд уходил с Курского вокзала. Она стояла у окна вагона, пытаясь сосредоточиться на расставании, но ее непрестанно толкали пассажиры, Адам тоже качался в толпе людей, хлынувших на перрон с пригородной электрички. Она хотела запомнить этого любимого пухлого мальчика с ежиком светлых волос, с упрямыми губами бутуза у вагона, в потертой кожаной курточке и рыжем свитерке, надетом – она знала – на голое тело, который писал в воздухе непонятные слова, от рук которого ночью – она помнила – слабо пахло бензином. На взморье она поняла, что беременна, эта смертная тайна еще крепче связывала ее с Эдиком Петровичем, но на балконе – она не забыла – Стелла хотела, чтоб это был как бы его ребенок, махонький адамчик. Поезд тронулся, и знакомый юноша в расстегнутой куртке пропал из глаз. А в будущем будет все совсем и вовсе не так.

Сворачивая с Садового кольца на Лефортовскую набережную, Адам проехал мимо дома, куда он собирался зайти вот уже третий год, фактически со дня приезда в Москву, – здесь жила первая жена отца, москвичка, но дело было не в ней, а в ее дочери Майе, которая была его сестрой по отцу и которую он никогда и в глаза не видел, только на фотокарточках. Отец тайком от матери взял с него слово, что они увидятся, будут дружить. Так вышло, что сестра старше братца меньше чем на год. Адам уже было надавил на тормоз – когда еще он угодит сюда, к дому 19 «А»? – но в последний момент снова передумал и опять отодвинул визит, каковой казался ему невыносимой условностью.

Первое кольцо сюжета замкнулось.

Зимой Лилит подружилась наконец с татаркой парикмахершей Розой из дамского салона на Арбате. Она зазвала Розу к себе на чашку кофе, угостила бриошами из спецзаказа. В дружбе был, конечно, скрытый расчет, но Лилит благоразумно его и не скрывала, а, наоборот, подчеркивала: ты – мне, я – тебе. Роза была модным мастером одного из лучших столичных салонов. Обдумывая свое новое положение одиночки и демонстративно заморозив всякие отношения с Ирмой, Лилит в мысленных поисках новых ходок наверх остановилась на модной парикмахерской: здесь можно было в ожидании поболтать с клиентками, внимательно изучить этот довольно узкий круг дам в золоте и брюликах, через пару недель мило здороваться при встрече, обмениваться пустяковыми фразами, а после уже встречаться и вовсе запросто. Лилит приезжала и уезжала только на тачке, хотя от ее жилища сюда было пять минут пешедралом. Записывалась в очередь только к самой-самой. Ей не сразу удалось заполучить Розу в свои изящные ручки, та долго не придавала белоснежной русалке должного значения, а на мелкие подношения, пусть даже фирменные от Диора, в целлофане и цветах, смотрела сытым и сонным взглядом больших фруктовых глаз на подносе из физии. Вспылив, Лилит устроила Розе малую сценку: «Ты думаешь, мне нужна только стрижка?! Я считала тебя умней…» и т. д. Роза была изумлена яростью этой конфетки, которую она недооценила, и вот она в гостях, заинтригованная и ошеломленная подарком – палантином из великолепной рыжей лисы, которую Лилит сунула ей сразу в прихожей, пока та стряхивала снег с шубы, опустив на пол свою Розку, кудрявую болонку.