Милая мамочка Ева, крепко целую каждый сладкий твой пальчик.
Верю, ведь ты меня не убьешь.
Летом, когда старуха Калерия Петровна Пруссакова уехала на полтора месяца с сестрой в санаторий ЦК отдыхать, домработница Ева Ель осталась прогуливать и холить любимую Розетту, вытирать пыль в квартире и поневоле угодила в компанию золотой молодежи Ильи Пруссакова. Здесь она и увидела новую пассию внука – белоснежную красотку Лилит.
Лилит своего добилась. Почти три месяца она интриговала Илью своими звонками. Не называясь, болтала с ним по часу, описывала его привычки и внешность, критиковала его девочек, рассказывала о том, где он бывал накануне, ставила «Лед Зеппелин» выше «Роллинг Стоунз», признавалась в симпатиях и железно отвергала все его попытки познакомиться. Телефон – испытанное средство интриги. Илья был совершенно сбит с толку, и она снизошла до первой встречи. Когда тот увидел перед собой прекрасную блондинку в полосатой тельняшке, надетой на голую грудь, и в коротких шортах с адидасовской спортивной сумкой через плечо, из которой торчала теннисная шведская ракетка фирмы «Triumph» за полторы тысячи баксов, он был сражен и даже тайно растерян. Среди его поклонниц никогда не было такой фирменной девочки. Она выиграла три сета в теннис… Сам Илья был далеко не красавец с неприятным взглядом совиных глаз. Впрочем, золотым мальчикам красота ни к чему. Словом, Лилит разом заняла место его прежней пассии Верочки Волковой, которая – как ни странно – осталась в прежней компании, просто ушла в тень прежней Верки.
Ева еще не встречала таких странных компаний среди своих сверстников. Они нагрянули в квартиру в первый же вечер после отъезда хозяйки. Илья открыл дверь своим ключом. Когда Ева пыталась как-то объясниться – мне ничего о вас не было сказано – Илья даже не стал входить в разговор. «Это дом моей бабушки. Мой дом. А вот ты что здесь делаешь, курица?» Ева набралась смелости позвонить наверх его матери, подняла ее за полночь чуть ли не из постели и получила раздраженный ответ: не лезть не в свое дело. Сначала Ева пыталась отсидеться с пекинесом в своей комнате, но страх, что гости напьются и устроят погром в квартире, где полно ваз, зеркал, хрусталя и фарфора, заставил ее смело выйти в гостиную и встать на караул. Напуганного пекинеса Ева взяла на руки. Тем самым она поневоле присоединилась к гостям. Ее приняли с абсолютным равнодушием, но приняли. Присутствие смазливой служанки-сверстницы казалось забавным и оттеняло положение сынков… Илья даже представил ее вместе с собакой: «Знакомьтесь, это Розетта и Ева. Фаворитка моей бабушки…» Но ей-то никто не был назван.