— Он не со зла, ты же понимаешь? Да и кто из нас не
совершал подобных ошибок вначале? Вспомни себя! А он — всего лишь
ребёнок.
— Вот именно что
ребёнок, — перебил маму гость.
Деревянный сокол подлетел ближе и устроился на прикроватной
тумбе в ожидании дальнейших указаний. Мальчик задумчиво взглянул на
него. Затем махнул рукой и погрузил муху в его лапе в глубокий
сон.
С ней он разберётся позже. Надо же узнать, почему она
настолько глупая.
— Ничего бы не случилось, если бы
ты проводил больше времени здесь, а не в своём обожаемом доме у
моря!
— Помнится, ты сама это предложила, — равнодушно
ответил гость.
— Я верила, что мы почти у цели. Верила, что у этого
проекта есть будущее!
— Оно есть, хоть в чём-то ты оказалась
права.
Послышался стук, какой бывает, если резко поставить
на стол кружку.
— Безумец! Они всего лишь куклы. Делают, что ты
скажешь. Думают только то, что внушишь. Тебе никогда не изменить
этого.
— Как всегда, категорична. Тебе достаточно одной
неудачи, чтобы увериться в невозможности успеха.
Сокол перебрался на кровать и устроился на груди у
хозяина. Медленно поглаживая острые перья, мальчик размышлял над
тем, о чём спорили взрослые. Наконец ему пришлось признать, что
понял он из услышанного крайне мало. В голосе матери за
раздражением чувствовался страх. Ему это совсем не
нравилось.
А ведь пока не пришёл гость, всё было хорошо. Устав
от малопонятного спора, мальчик представил себе входную дверь их
дома. Мгновение — и она со скрипом распахнулась.
Взрослые замолчали.
Он мог поклясться, что в эту секунду они посмотрели в
сторону его комнаты.
Мать вздохнула:
— Он прав, тебе пора.
Слова гулким эхом разносились по залу, отражаясь от
холодных мраморных стен, и терялись во тьме необъятного
куполообразного потолка.
— Границы закрыты, по
всему периметру выставлена стража. Извините, но я затрудняюсь
назвать такое состояние дел «миром»!
Низкий светловолосый человек в мантии обвёл грозным взглядом
слушателей. Одни были явно взволнованы, другие оставались спокойны.
Спокойствие сохранял и Джон — Фауд никогда не впечатлял его своими
речами. Он глядел на оратора безучастно, подперев голову правой
рукой. К тому же здесь, на балконе под куполом, было темно, и, как
бы грозно не смотрел в его сторону Фауд, он всё равно не видел его.
В то время как Джон видел всех очень хорошо. Многочисленные
светильники, расположенные по периметру круглого зала внизу,
выхватывали фигуры из полумрака. Аудитория, как всегда, была
излишне серьёзной, сосредоточенной, невесть что о себе
возомнившей.