Рус не выдержал и сердечно обнял каждого, а Эрлану прошептал:
– К океану иду, в Кушинар. Для Гелинии это сюрприз.
– Там еще неспокойно. – Царь счел своим долгом предупредить и досадливо подумал: «Мог бы депеши захватить». И словно услышал ответ Руса: «Ага, может, тебе еще и ответ притащить? Может, вовсе гонцом устроиться?» Хотя бумаги для этрусского посланника в Тире взял. Причем по собственной инициативе: «Все равно с оказией, давай отвезу». Вот и пойми его. – Готовь бумагу о передаче Кушинара мне в вотчину, в вечную аренду. Не дело выделяться из остальных князей. – Добавил и, не дослушав ответа, отстранился.
Обхватил Гелинию, которая, улыбаясь, махала на прощание, и они провалились в желтый круг.
– Мы стали соратниками, – произнес вдруг старый, видавший виды Вавилиан спустя несколько молчаливых мгновений после ухода «пасынка Френома», – как в «Божественном Завещании». Только «товарищи» более точно. Он все-таки сын, а не сам Френом.
– Он останется в Этрусии, запросил вотчину в Кушинаре… – не стал скрывать царь.
Верховный жрец промолчал, но подумал: «В этих серых плащах с капюшонами они похожи на жрецов». Эта мысль приятно грела, несмотря на то что женщин-жрецов Френома попросту не существовало.
Эрлан позвонил колокольчиком. Вошел секретарь.
Пора приступать к работе в свете распоряжений высшего начальства. Нелегка царская доля…
Авантюра – она и в Африке авантюра. Сколько лет тем координатам, куда отправились Рус с Гелинией, не знал никто. Может, четыреста (когда этруски освоили Звездные тропы), а может, и пять лет. Скорее, лет сто, потому как молодожены выпрыгнули в густых зарослях сорняковых осин на месте больших полусгнивших пней корабельных сосен. Не в городе, как надеялся Рус, поверив наскоро сляпанной карте.
Ругнувшись, объяснил жене о сюрпризе для нее и, выслушивая язвительные замечания, пошел к дороге, направление на которую разглядел, сам не поняв, каким способом. Как бы унюхал, что ли. Опасность, по крайней мере обращенная лично на них, не определялась, однако продвигались со всей осторожностью: слишком часто это пресловутое «звериное чувство опасности» его подводило.
Путь очищал короткими воздействиями Духа слияния со смертью, превращая заросли из тонких деревьев и цепких кустарников в прах. (Походя сделал настоящий жреческий посох. Духи высушили, отшлифовали и состарили прямой ствол молодой осинки, а из комля вырезали натуральное круглое навершие.) Прошагали по серой тропинке как по лужайке и всего за два статера вышли на наезженную, укрепленную утрамбованным грунтом дорогу. Добрались быстро: жена не успела исчерпать все свое красноречие.