– Так сам же сказал – не глупый я мужик. Или передумал, я уже дурак, по-твоему?
Гонта стиснул зубы и решил отвести взгляд.
Ладно, пусть особист радуется маленькой победе. Сейчас Дмитрия всерьез обеспокоило другое.
А именно: как бы Вдовин не отпраздновал победу поважней. Ведь капитан, возглавлявший особый отдел отдельно взятого полка, только что вольно или невольно подтвердил – под Жукова, командующего Первым Украинским фронтом, понемногу, тихой сапой копают.
Кто и за что – вникать в подобные тонкости хитрой и одновременно беспощадной политики командир разведчиков не собирался. Все расклады в высших эшелонах узнать все равно не удастся. Но играть против командующего фронтом Жукова в угоду особому отделу Гонта был не намерен.
Поглядел в неровный прямоугольник окошка, в котором каким-то чудом уцелело грязное стекло. Ответил, не поворачивая головы:
– Не передумал. Сволочь ты, но не дурак. Потому должно у тебя, товарищ капитан, хватить ума на то, чтобы не вывести меня отсюда под конвоем. Да еще и безоружного. Мои хлопцы – народ отчаянный. Меня уважают, ценят как своего командира. Я с ними на передке не первый год. Ваньку Борщевского раненого как-то на себе волок. От всей группы только мы двое остались да «язык», майор фрицевский. Считай, двоих я вытащил. Потому морщи ум, Вдовин.
– Болтаешь много. Кто из твоих орлов против особого отдела рыпнется?
– До конца меня дослушай, капитан. Особый отдел – это одно. Твоя персона – совсем другое. Увидят мои разведчики, что ты меня арестовал, – твой «виллис» из расположения не выпустят.
– Допустим. А дальше? – парировал Вдовин. – Время военное, передовая. Сопротивление представителю власти. Тут уже не трибунал, как бы до расстрела на месте дело не дошло. Подумай о своих ребятах. Скажи: пусть без эксцессов.
– А зачем доводить до такого? Капитан, прошу как человека: не играй с огнем.
– Огонь – твои хлопцы?
– Верно понимаешь. Делаем так. Мы выйдем отсюда спокойно. Вместе, без конвоя. Дойдем до машины. Декорация такая, что мы просто в штаб фронта собрались проехаться. Оружие сдам, когда за расположение выедем. Это я тебе, Вдовин, обещаю. А вот все остальное про меня пусть решают в особом отделе фронта. Там-то поумнее тебя люди сидят, разберутся.
– Ну-ну…
Особист слушал разведчика и напряженно думал, взвешивал услышанное, оценивал все «за» и «против» ситуации. В которую загнал себя сам, преследуемый острым желанием арестовать командира разведроты за антисоветскую агитацию и пропаганду.