Взгляд Леоноры был мягким. Даже вспоминая про самое худшее в Кардинале, про его неконтролируемую ярость, жажду крови и жестокость, она говорила о нем тепло. Она любила его.
– Но все время сдерживать гнев он не в силах, – продолжала Леонора. – Иногда ярость вскипает так, что переливается через край, и Кардинал выплескивает ее на первое, что под руку подвернется. Подвернется мебель и стены – будет крушить их. Подвернется человек – пострадает человек.
– На вид он не такой уж громила, – засомневался я. – Думаю, в схватке один на один я бы его легко одолел.
Леоноре стало смешно.
– Кардинала нельзя одолеть. Ярость придает ему сил. Смотреть страшно. Он меняется буквально на глазах. Нет, он не вырастает, зато ты сам как будто съеживаешься. Я видела, как он пробивал насквозь кирпичные стены, поднимал нал головой человека в два раза тяжелее себя. Эта какая-то потусторонняя мощь, она рождается не в мускулах. – Наклонившись вперед, она понизила голос и прошептала побелевшими губами (я ни до, ни после не видел ее такой испуганной): – Он бог, Капак. Он делает то, что остальным не повторить никогда, он вертит миром и людьми, как факир. А на самом деле все просто. Дорри – бог.
Конец ознакомительного фрагмента.