– Не шуми, Букреев. Меня на красивое слово не возьмешь. Герои? Верно. А тебе от этого легче? Ты командир без роду и племени, а они – герои. С ними можно воевать, но не нам. Когда я уходил тогда с батальоном, вел новичков и не верил, что я их сделаю героями. Я! Прибыл сюда, влили ко мне героев, и точка… Им нужен свой громобой. А ты офицер-интеллигент. Глянь, какая у тебя физиономия! Даже наружность у тебя не та.
– По-моему, ты очень заблуждаешься, Тузин. А вот возьми Куникова – каков он был внешне? Средний человек. И интеллигент был Куников и нисколько не ухарь!
Тузин выслушал Букреева, искривив толстые губы и отряхивая карманы. Когда Букреев замолчал, он, прищурившись, посмотрел на него.
– Так, – протянул Тузин. – Так говоришь, Куников? – Тузин повысил голос: – Куников шел с моряками от Азова. Узнай у Баштового. Сам Баштовой тоже учителишкой был. Но за ним шлейф: Одесса, морские десанты. Так и Куников. Он для них еще до Мысхако таким же был, как Рыбалко или Яровой. То, что он был каким-то редактором газеты в Москве, их не касалось. Вон Горленко, – есть такой командир пульвзвода у Степняка, – игрушки месил из глины когда-то и сам об этом везде трубит, но теперь-то он кто? Пойми, Букреев, я хитрее тебя всегда был. Начинать сразу так, как ты решил, опасно. Сломишь голову, сломишь, как пить дать! Вот тогда вспомнишь майора Тузина, своего бывшего приятеля. Даже если батальон выиграет, ты проиграешь. Пустой номер потянешь. Морская пехота это тебе не раз-два, левой, правой. Это не просто пехотная армейская часть. Куниковцы были, ботылевцы были, а букреевцев не будет!
Отлично начатый день был испорчен. Сухо расставшись с Тузиным, Букреев изменил направление, решив пройти к центру города окраинными улицами, памятными с далеких дней. Здесь он когда-то гулял с девушками. Одна его знакомая жила примерно вот на этой, всхолмленной улице, в домике, оплетенном диким виноградником. Ничего не сохранилось: ни домика, ни беседки, ни яблонь. Все было смято войной. В воронки залилась вода, озеленив щебенку почвы, привявший курослеп окружал почерневшие остатки фундамента. Рассматривая столб калитки и на ней жестянку с номером дома, Букреев увидел Манжулу, стоявшего в нескольких шагах от него, у шелковицы.
– Вы почему здесь, Манжула? – опросил Букреев. – Я ведь приказал вам остаться.