У дверей, предупредительно раскрытых адъютантом, контр-адмирал остановился, хлопнул себя по лбу.
– Вот память, чуть было не забыл! – лицо Мещерякова стало серьезным. – Насчет ваших семей…
У Батракова сразу вспыхнули уши и побледнели щеки.
– Что с семьями?
– Ничего худого, Николай Васильевич! Просто мы втихомолку от вас договорились с Военным советом и решили ваши семьи выписать в Геленджик. Поближе к вам…
– В Геленджик? – Букреев удивленно посмотрел на Мещерякова.
– Здесь скоро будет вполне безопасно, Николай Александрович.
Букрееву стало неловко, так как контр-адмирал мог неправильно понять его удивление.
– Я не насчет безопасности семьи, товарищ контр-адмирал. Хотя это тоже важно… Но моя семья очень далеко отсюда…
– В Самарканде. Знаем и улицу, и номер дома.
– Им будет трудно самим выехать оттуда, так же как из Кировской области семье Батракова. У нас детворы много.
– Моя жена сама выедет, – обрадованно перебил Батраков, – отлично выедет! Ко мне выедет хоть на край света.
– А все же мы направим за ними людей, – сказал Мещеряков, улыбнувшись. – В Кировскую область поедут моряки-вятичи, побывают и у себя дома и привезут «батрачат». А в Самарканд мы решили направить Хайдара.
– Хайдара? Вы знаете Хайдара, товарищ контр-адмирал?
– О, вы, по всему видно, Букреев, плохого мнения о нас! – Мещеряков указал на себя и смеющегося Шагаева, стоявшего рядом с ним. – Хайдара, кстати, обнаружил товарищ Шагаев. Ему же принадлежит инициатива вызова сюда ваших семей. Ну, спешите, еще раз желаю удачи на переходе. А в Тамани встретимся.
Букреев и Батраков молча сели в машину и поехали, не проронив ни слова, почти до самого порта. Подъехав к порту, они присмотрелись к сторожевым кораблям, подходившим к причалам. Звенягин привел свой дивизион, и порт как бы проснулся. Вспыхивали фонарики, освещая то часовых с автоматами на груди, то конную бричку с высокими колесами, заваленную клеймеными мешками с мукой, то моряков в высоких сапогах и кожаных костюмах.
Когда снова пошли безжизненные улицы, голые деревья и черные кусты, Батраков приник к уху Букреева и громко сказал:
– Умница-то адмирал, а? Теперь надо воевать хорошо… Чтобы вернуться.